С огласно церковному уставу, во время Великого поста не принято ежедневно совершать полную Литургию. С другой стороны, имея в виду обыкновение древних христиан причащаться Святых Тайн часто, Церковь установила совершение особой службы, которая получила название Литургии преждеосвященных Даров. На этой Литургии ранее освященный Агнец влагается в Святую Чашу и преподается верующим.

В наше время причастников на такой Литургии немного. На ней немного и прихожан. Обычно об этой Литургии знают лишь то, что она совершается Великим постом по средам и пятницам. Кроме того, встречается ошибочное мнение, что на преждеосвященной Литургии мирян не причащают, впрочем, оно не очень далеко от истины. Ввиду распространенного представления, что Чаша на этой Литургии не освящается и в ней находится вино с водою, не преложенное в Кровь Христову, на Литургии преждеосвященных Даров не принято причащать младенцев. В таком случае возникает естественный вопрос: для чего нужна эта Чаша с якобы простым вином, которым не причащают?

Современный служебник Русской Православной Церкви содержит особый комментарий, называемый «Изъявление о некиих исправлениях в служении преждеосвященныя Литургии». Именно эта добавленная в XVII веке статья внесла в отправление Литургии преждеосвященных Даров значительные изменения. Исследованием о том, каково было верование Древней Церкви и откуда в наши богослужебные книги проник ряд новых указаний, занимался профессор Санкт-Петербургской духовной академии Иван Алексеевич Карабинов (†1937). Результат его работы - статья «Святая Чаша на Литургии преждеосвященных Даров» была опубликована в 1915 году в летних номерах журнала «Христианское чтение». Поскольку переиздания его статей не последовало, а сам журнал стал библиографической редкостью, мы предлагаем читателям ознакомиться с его работой, которая приводится здесь в сокращении.

Исходным пунктом для предписаний «Изъявления» служит мысль, что в Святой Чаше на Литургии преждеосвященных Даров бывает лишь освященное «вложением частицы» Святых Тайн «вино», но отнюдь не Святая Кровь. Соответственно с таким взглядом «Изъявление» предписывает нести дискос и потир одному лишь священнику, дискос - у головы, а потир с вином - в левой руке, - «диакон же, с кадильницею точию предходя, кадит часто». «Изъявление» опускает слова «исполнение Духа Святаго» при вложении в потир частицы Святого Хлеба и слова «теплота веры исполнь Духа Святаго» на вливание туда теплоты. На принятие священнослужителями Святого Хлеба «Изъявление» соединяет слова причащения и Святого Тела и Святыя Крови. И, наконец, вкушение священнослужителями от потира, по «Изъявлению», должно совершаться молча. Причем диакон, причащаясь, совсем не испивает из Чаши, это он может делать лишь при потреблении Святых Таин по заамвонной молитве. Так же должен поступать и иерей, если служит один. Мысль, что в потире содержится лишь освященное вино, помимо изложенных предписаний, влечет за собой немаловажное ограничение и для мирян. Основываясь на «Изъявлении», наши священнослужители отказываются причащать на Литургии преждеосвященных Даров маленьких детей.

«И причащаются по последованию службы Иоанновы»

Однако «Изъявление» внесено в наш служебник сравнительно недавно, - при Патриархе Иоакиме. В изданиях правленного служебника до 1676 года о Великом входе и о причащении священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров говорилось просто: «И преносят Святые Дары по обычаю, - и творит (иерей) по обычаю святое причастие Божественных Даров». За отсутствием нарочитых пояснений к этим отметкам их, очевидно, нужно понимать в том смысле, что порядок и Великого входа, и причащения на Литургии преждеосвященных не должен отличаться от порядка, принятого на полной Литургии. Рассуждая последовательно, нужно принимать содержимое Святой Чаши не просто за освященное вино, но за Святую Кровь. Московские дониконовские печатные служебники также предписывают творить Великий вход на Литургии преждеосвященных Даров по чину полной Литургии, не исключая и поминовений - «Всех вас да помянет» и прочее. О причащении эти служебники говорят довольно выразительно: «И причащаются (священнослужители) пречистых Таин по последованию службы Иоанновы». Изредка встречаются рукописные служебники с подробным уставом причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров, где содержимое Святой Чаши прямо и решительно исповедуется Божественною Кровью. В киевских служебниках устав причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров изложен со всеми обычными формулами и молитвами, в таком же виде, как он полагается на Литургиях святителя Василия Великого и Иоанна Златоуста. На Руси такая практика сохранялась до середины XVII века.

В своем уставе о Чаше на службе преждеосвященных Даров русские рукописные и старопечатные служебники строго следуют преданию Греческой Церкви. Существование в последней верования, что на означенной Литургии содержащееся в Чаше вино через вложение в него части Святого Тела претворяется в Святую Кровь, по бесспорным, ясным и авторитетным свидетельствам можно проследить почти до Х века. «...лишь ради освящения Чаши» Например, имеется датируемое XI веком послание неизвестного Константинопольского Патриарха некоему Павлу, избранному во епископы Каллиполя, о чине проскомидии и о Литургии преждеосвященных Даров. Патриарх пишет следующее: «В последнее воскресенье сырной седмицы, при совершении полной Литургии Святые Хлебы приготовляются не в обычном, но в большем количестве. По причащении они хранятся до пятка в особом ковчеге, причем Святая Кровь не вливается в них, ибо в постные дни ежедневно при совершении преждеосвященной Литургии приготовляется и освящается Чаша, в которую влагается освященный ранее Хлеб, возвышаемый и преломляемый. И какая нужда примешивать Святую Кровь к Божественному Хлебу? Ибо преждеосвященная Литургия совершается лишь ради освящения Чаши» . Далее Патриарх разъясняет, что Божественный Хлеб напаяется Святой Кровью лишь для домашнего причащения отшельникам, нежелающим нарушать свое безмолвие, затем - для напутствования больных. Для этой цели запасные Дары, по словам Патриарха, оставляются после каждой полной Литургии и хранятся до следующего утра. Рекомендуемая в этом послании практика принадлежит соборной церкви Константинополя - Святой Софии. Такой обычай считался характерной особенностью соборного храма и держался там продолжительное время.

В XII веке Константинопольский Патриарх Михаил Оксийский в «Извещении царю» также отмечает, что «немного ранее святого причащения диаконы касаются стоящих (на престоле) Святых Чаш и приглашают не как на полной Литургии -„Исполни, владыко“, но - „Благослови, владыко“, и после того как священник ответит: „Благословен Бог наш...“, влагается преждеосвященный и ранее совершенный Святый Хлеб в таинственную Чашу и содержащееся в последней вино прелагается во Святую Кровь Господню и признается прелагающимся». К XII веку можно отнести интересное мнение, приведенное в качестве схолии у Константина Арменопула в «Сокращении божественных и священных правил» , которую тот усвояет «блаженному Иоанну», по всей вероятности Китрскому. В схолии написано: «не напаять преждеосвященных Даров посредством лжицы Кровью Господней правильнее». Такое мнение предполагает освящение Чаши через вложение в нее частицы Святого Тела.

С другой стороны, и напоение преждеосвященного Хлеба Божественною Кровью, по мнению византийских церковных писателей, отнюдь не лишало Святую Чашу на Литургии преждеосвященных Даров того значения, какое она имела при Святом Хлебе, не соединенном со Святой Кровью. Даже при данном условии содержимое потира признавалось истинною Кровью Господней, а не просто освященным вином. Блаженный Симеон Солунский, имея в виду преждеосвященную службу со Святым Хлебом, напоенным Святой Кровью, писал: «Мы не творим (на преждеосвященной службе) вторично проскомидийной молитвы при соединении (вина и воды). Почему же? Потому что Хлеб совершен, священнодействован, освящен, вознесен и соединен с Божественною Кровью: в священную Чашу без всякой молитвы вливается вино и вода, чтобы, по раздроблении Божественного Хлеба и после того, как в нее по обычному порядку вложена будет лежащая горé (на дискосе) частица, содержимое потира этим освятилось и чтобы затем иерей в обычном порядке причастился от Хлеба и от Чаши сам и преподал имеющим потребу в причащении, - священнослужителям ли в алтаре по обычному для них чину, или мирянам - посредством лжицы... Итак, содержимое Чаши освящается на преждеосвященной Литургии не призыванием Святаго Духа и не благословением, но общением и соединением с животворящим Хлебом, истинным Телом Христовым и соединенным с Кровью» . Блаженный Симеон не называет содержимое Чаши прямо Святой Кровью, но освящение вина чрез соединение со Святым Телом на Литургии преждеосвященных Даров он ставит наравне с освящением потира чрез призывание Святого Духа и благословение священнослужителя за полной Литургией.

Свидетельства греческих служебников

Почти все особенности совершения Великого входа и причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров, которые мы находим в славянских рукописных и старопечатных служебниках, одинаково встречаются и в греческих источниках до самого позднего времени. Так, некоторые греческие рукописи XVI века и даже печатные евхологии XVI-XVII веков предписывают на преждеосвященной Литургии совершать Великий вход в обычном порядке с провозглашением «Да помянет всех вас Господь Бог». При вложении частицы Святого Хлеба в потир греческие рукописи предписывают произносить или «Исполнение Святаго Духа», или же, как указывает Патриарх Михаил: «Благословен Бог наш».

Древний устав великой константинопольской церкви, исходя из принятого этой церковью взгляда на Святую Чашу при преждеосвященной службе, указывает и особенный порядок приготовления в таком случае потиров. До Великого входа «один из пресвитеров, отправляясь в сосудохранительницу, влагает в потиры частицы Святого Хлеба, а вслед за ним главный иподиакон со словами „Благослови, владыко“ вливает в потиры вино с теплотою. Священник при этом говорит: „Соединение Духа Святаго“. Исключение делается для первого и второго потира, которые исполняются самим Патриархом, а в его отсутствие - первенствующим священником» .

Латинские мнения

Проводимый нашим «Изъявлением» взгляд на то, что содержимое Святой Чаши на преждеосвященной службе является лишь освященным вином,- западного и не особенно древнего происхождения. Первое свидетельство, которое противоречит древнему восточному верованию, относится к IX веку, когда западный литургист Амаларий Менский во время своего пребывания в Риме в 831 году имел беседу с римским архидиаконом Феодором о причащении в Великий Пяток. Архидиакон ему сказал: «На богослужении, за которым папа лобызает крест, никто не причащается. Освящающий согласно с „Уставом“ вино соединением Хлеба и вина не соблюдает церковного предания, о котором говорит папа Иннокентий I, что в те два дня (то есть в Пяток и Субботу Страстной седмицы) таинства Евхаристии не совершается» . Позднейшие средневековые латинские богословы ссылку на церковное предание заменили догматическим обоснованием: «Никогда месса не совершалась без слов: „Сие есть Тело Мое“» .

Полемика и ее последствия

В XVII веке полемика католиков с православными дошла и до Русской Церкви. В 1627 году вышла известная книга поборника унии П. Аркудия: «De concordia ecclesiae occidentalis et orientalis in septem sacramentorum administratione». Одна из глав этого сочинения посвящена православному «злоупотреблению» с Чашей на преждеосвященной службе. В ней Аркудий осуждал практику совершения Великого входа и советовал только священнику нести и дискос и потир, а диакон должен был кадить впереди, и без всяких поминовений проходить в алтарь. Вскоре после появления сочинения Аркудия (в 1642 году) его критические замечания о православном богослужении в разработанном и дополненном виде и в резком полемическом тоне повторил на Руси в своей книжке о ересях Русской Церкви ренегат Кассиан Сакович, до перехода в католичество - Дубенский архимандрит. Найденную Аркудием неловкость в совершении Великого входа за Литургией преждеосвященных Даров Сакович прямо обозвал «поповской глупостью» и к этому прибавил еще придирчивое нападение на древнее церковное верование о Святой Чаше в преждеосвященной Литургии. В ответ на книжку Саковича в 1644 году в Киеве Петр Могила под псевдонимом Евсевия Пимина издал «Λίθος, или Камень с пращи истины Церкве Святыя православныя». При разборе критики Саковича «Камень», к удивлению, молчаливо соглашается с противником в главном пункте - о Святой Чаше, и делает любопытнейшее признание: «В преждеосвященной Литургии погрешение в глаголании слов Святейших Таин (и инным литоргиам свершенным приличных), когда с потыря священник вино в Кровь Господню неосвященно вкушает, яко в новом служебнице суть положена: уже сие пастырие наши усмотревшеи исправиша, таможде сыновне листы некие препечатавше. О чесом ты аще и добре веси; обаче Каиновым сердцем, да в смятение народ российстий поощриши, неключно баснословиши». Впрочем, в данном случае митрополит Петр Могила поступал последовательно: в изданном раньше (в 1639 году) служебнике он дал разъяснение в чисто католическом духе, что Евхаристия освящается Христовыми словами; согласовать с таким взглядом древнее церковное верование об освящении Святой Крови посредством соединения со Святым Телом затруднительно.

«Церемониялнаго ради обиходу вместо полоскания уст»

Примечательно, что в 1653 году в Киеве при архимандрите лаврском Иосифе Тризне было выпущено четвертое издание киевского служебника, представляющее собой точную перепечатку могилянского издания 1639 года без всяких исправлений в чине Литургии преждеосвященных Даров. Подобные же перепечатки без изменений произведены были в 1681 и 1692 годах во Львове. Но выпущенный в 1646 году знаменитый «Евхологий», или Требник Петра Могилы в числе статей трактата «О пресвятой и предивной Тайне Тела и Крови Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» содержит и главу: «О некиих исправлениях в служении преждеосвященныя службы». Киевская статья отличается от московского «Изъявления» меньшим объемом, большей суровостью суждения, значительной резкостью, даже, можно сказать, дерзостью выражений, а также недостаточной последовательностью в своих предписаниях. Требник Петра Могилы называет содержимое потира на преждеосвященной Литургии простым вином не только на проскомидии или на Великом входе, но и после вложения туда частицы Святого Тела. Любопытно, что Петр Могила, в отличие от московского «Изъявления», не отменяет обычных слов при исполнении Святой Чаши и при вливании в нее теплоты, равным образом он позволяет диакону вкушать от Чаши тотчас же по причащении от Святых Таин: «Егда-де от Чаши пиеши или диакону подаваеши ничтоже глаголи, ибо тамо простое есть вино, а не Владычня Кровь, точию церемониялнаго ради обиходу, употребляемо бывает, вместо полоскания уст».

В Москве новая киевская практика совершения Литургии преждеосвященных Даров в первый раз проведена была в «Чиновнике архиерейского священнослужения», рассмотренном и одобренном на Соборе русских святителей 1675 году под председательством Патриарха Иоакима. На полях белового списка «Чиновника» напротив описания Великого входа и причащения священнослужителей на преждеосвященной Литургии стоят пометки: «справить и в служебниках», «чин причащения написать в служебниках» . Редактором «Чиновника» был известный московский справщик, монах Чудова монастыря Евфимий. Обнаруживающаяся в «Чиновнике» тенденция, и, отчасти, выбор пособий, привлеченных для составления этой книги, заставляют думать, что над редактированием «Чиновника» Евфимий работал не единолично, или, по крайней мере, не без руководства и внушений. В числе пособий, служивших для редактирования и справы «Чиновника», был служебник киевской печати, о чем свидетельствуют пометки в черновом списке: «списать с киевского» или «служебник киевский». Эти пометки, нужно думать, имеют в виду служебник могилянского издания 1639 года, с которым московский «Чиновник» весьма близко сходится и по своей латинской точке зрения на время предложения Святых Даров.

Собранные материалы едва ли позволяют сомневаться в том, что «Изъявление о некиих исправлениях в служении преждеосвященныя Литургии», рассматриваемое с историко-литургической точки зрения, есть привносной и сторонний элемент. Наряду с некоторыми другими указаниями оно является частью инославного осадка, принесенного в Москву во второй половине XVII века волной южно-русских правленых богослужебных книг.

Материал подготовил
иеродиакон Пантелеимон (Шустов)

Таков, например, замечательный подробным изложением порядка священнослужения служебник Хлудовской библиотеки № 115, писанный в 1602-1603 годах при Патриархе Иове в Чудовом монастыре священноиноком Авраамием ростовцем.
J. Cozza-Luzi, Patrum Nova Bibliotheca, X, 1905, pars 2, p. 169.
Полное заглавие: Τοῦ ἁγιωτάτου καὶ οἰκουμενικοῦ πατριάρχου κυροῦ Μιχαὴλ δήλωσις πρὸς τον βασιλέα ὅτι ἡ τῶν προηγιασμένων μυσταγογία ἀρχαιοπαράδοτος καὶ πῶς ἡ τοιαύτης μυστικὴ τελεσιουργία γίνεται καὶ διατὶ κεκώλυται ἐν τῇ ἁγίᾳ Μ´ τελαία γίνεσθαι. Μ. Γεδεών, Ἀρχεῖον ἐκκλησιαστικλῆς, Ι-1, 1911, σσ. 29-35.
Sect. III, titul. 6. Migne gr. 150, col. 97.
Respons. ad Gabrielem pentapolit. 57. Migne gr. 155, col. 909.
А. Дмитриевский. Древнейшие патриаршие типиконы, 1907, с. 330, прим. 1.
Ordo, устав или чин папского богослужения, на который ссылался Амаларий.
Migne, lat. 20, col. 555-556.
S. Durandus (†1295). Mabillon, XCI.
Lib. III, cap. 58, p. 342-343.
ἘπανόρθωσιϚ abo Perspectiva y obïasnenie Bledow, Herezyy i Zabobonow Cerkwi Ruskiey tak w artikulach wiary, jak w administrowaniu sacramentow. Krakow, 1642.
Рукописи библиотеки Московской синодальной типографии, № 209, лл. 76 и 69 об.

Журнал МДА «Встреча»

Богослужебная утварь

Для совершения Таинства Евхаристии, то есть для Пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, а также Причащения верующих используются особые сосуды и утварь: и некоторые другие. Эти сосуды могут быть употреблены только в Таинстве Евхаристии, священнослужители должны относиться к ним с особым благоговением. Миряне не имеют права прикасаться к ним, исключение из этого правила составляет тот момент, когда верующие причащаются Святых Христовых Таин, принимая Их губами со лжицы и целуя край Потира.

(греч. круглое блюдо) – богослужебный сосуд, представляющий собой небольшое круглое металлическое блюдо с плоским широким краем. К плоскому дну дискоса прикрепляется небольшая ножка, нередко с небольшим «яблоком», или утолщением, в середине, а завершает ножку широкая, но меньших размеров, чем блюдо дискоса, круглая подставка. Во время проскомидии – первой части Литургии – из богослужебной просфоры вынимается Агнец , то есть та ее часть, которая в Таинстве Евхаристии станет Телом Христовым. Дискос служит для положения на нем особым образом вырезанной из просфоры средней ее части с печатью наверху. Приготовление Агнца и положение его на дискос совершаются во время проскомидии на жертвеннике.

Дискос

Таким образом, дискос, во-первых, является образом того блюда, с которого Иисус Христос на Тайной Вечери взял хлеб и претворил его в Свое Пречистое Тело, раздав ученикам; во-вторых, круглое блюдо дискоса означает совокупность всей Церкви и вечность Христовой Церкви, поскольку круг – символ вечности.

В центре этого блюда изображаются два коленопреклоненных Ангела, как бы служащих Агнцу, который кладется между ними. По плоскому краю дискоса обыкновенно пишут слова Иоанна Крестителя о Христе: Се, Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1; 29).

(греч . сосуд для питья, чаша) – круглая Чаша на высокой подставке. Ножка, соединяющая Чашу с основанием подставки, в середине имеет утолщение. Сама Чаша как бы расширяется к своему основанию, таким образом верхний ее край меньше по диаметру, чем нижняя часть. Потир служит для претворения вина (налитого в него на проскомидии) в истинную Кровь Христову (на Литургии верных).

Потир

Непосредственно в алтаре из Чаши причащаются только священники и диаконы, а причащение мирян производится священником с амвона. Затем Чаша торжественно переносится с Престола на жертвенник, что символизирует Вознесение Христа на Небеса. Сама Чаша символизирует Пресвятую Богородицу и Приснодеву Марию, во чреве Которой образовалось человеческое естество Господа Иисуса Христа. Церковь свидетельствует об этом, называя Божию Матерь Чашей, черплющей радость.

Дискос и Потир берут свое начало от Тайной Вечери. Материалом для их производства служили благородные металлы – золото или серебро. Употреблялись также сосуды из стекла, олова, меди, железа и даже дерева. Деревянные Потиры допускались к употреблению только в самых крайних обстоятельствах (самое распространенное – бедность прихода или монастыря), поскольку этот материал впитывает в себя часть Крови Христовой. Остальные материалы тоже имеют различные недостатки, в результате чего церковными распоряжениями было установлено делать дискосы и Потиры из золота, или серебра, или в крайних случаях, из олова. Благоговение верующих перед совершающимся на их глазах Таинстве Евхаристии понуждало их заботится об украшении священных сосудов драгоценными камнями; Потиры стали делаться из яшмы, агата, обрамлялись серебром и золотом.

На Священные сосуды наносились определенные изображения, но строгих канонов в этом отношении не было. В настоящее время на дискосах изображают Ангелов или Крест; на Потирах с западной, лицевой по отношению к священнику стороны, – образ Христа Спасителя, с северной стороны – образ Матери Божией, с южной – Иоанна Предтечи, с восточной – Крест.

– богослужебный предмет из двух металлических дуг, соединенных в центре пересечения винтиком с гайкой, что позволяет им:

1. Соединяться вместе, причем одна как бы входит в другую.

2. Раздвигаться крестообразно.

Звездица

Введение звездицы в литургическое употребление приписывается святому Иоанну Златоусту. Она символизирует Вифлеемскую звезду, указавшую волхвам путь к месту Рождества Царя мира. Это выражается словами Евангелия, произносимыми священником после того, как он, завершив проскомидию, ставит на дискос крестообразно раздвинутую звездицу: И пришедши звезда, ста вверху, ид еже бе Отроча (Мф. 2; 9). Кроме того, в сложенном положении означает два естества во Едином Господе Иисусе Христе, которые соединены в нем в нераздельном, но и не слитном единстве, а в развернутом положении она ясно обозначает Крест.

при этом ставится так, что под пересечением ее дуг оказывается Агнец, находящийся в центре дискоса. , таким образом, имеет не только духовно-символическое, но и практическое богослужебное значение, которое заключается в предохранении Агнца и частиц, лежащих в определенном порядке на дискосе, от передвижений и смешения при покрытии дискоса покровами.

– плоский железный нож, имеющий вид наконечника копья, заостренного с обеих сторон. Рукоятка-держатель выполняется обычно из кости или дерева. Оно символизирует то копье, которым воин, по евангельскому свидетельству, пронзил ребра Спасителя. Копие имеет еще одно символическое значение: меч, о котором в Своей проповеди Иисус Христос говорит, что не мир, но меч принес Он на землю. И этот меч духовно как бы рассекает человечество на тех, кто принимает и кто не принимает Христа (см.: Лк. 12; 51–53). Богослужебное употребление копия заключается в том, что оно используется для вырезывания Агнца из первой богослужебной просфоры, а также для вырезывания частиц из остальных просфор.

– небольшая ложка с крестом на конце рукояти, которой для причащения мирян из Чаши извлекаются частицы Тела Христова, предварительно погруженные в Его Кровь. Так же, как дискос, Потир и звездица, лжица делается из золота, серебра, олова или из металлических сплавов, не дающих окиси. Рука священнослужителя, держащая лжицу и преподающая Тело Христово, символически означает клещи, которыми Серафим взял уголь с алтаря Небесного и коснулся им уст пророка Исаии, очистив их (см.: Ис. 6; 6). Тело Христово, которое преподается теперь в Новозаветной Церкви, и есть тот У голь, который посредством лжицы раздается верующим.

Копие и лжица

Тарелочки без подставок, изготовленные из серебра, часто вызолоченные, также употребляются во время проскомидии. Изображения, помещаемые на них, следующие:

1. Образ Креста. Тарелка с этим изображением используется для вырезания Агнца из первой богослужебной просфоры. Кроме того, она употребляется также на Литургии для разделения на ней Агнца на мелкие частицы, число которых приблизительно должно соответствовать количеству мирян, собирающихся приступить к Причастию. По ее краю делается надпись: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко».

2. Образ Божией Матери с Предвечным Младенцем в лоне. Тарелка с этим изображением служит для вынимания на ней частиц из других богослужебных просфор в честь Богородицы, святых, о здравии и о упокоении тех православных, за которых были поданы «записки» на Литургию. По краю этой тарелки пишется: «Достойно есть, яко воистину блажити Тя, Богородицу».

Ковшик

Эти предметы выполняют вспомогательные функции и символически означают двойственное служение Церкви: Богу и людям. Кроме них для размещения богослужебных просфор и других нужд употребляются еще несколько неглубоких тарелочек большего диаметра с такими же изображениями и надписями. Поскольку на такие тарелки кладутся части просфоры, оставшиеся после вырезания Агнца, т. е. антидор , то они называются антидорными , или анафорными. Слово антидор имеет следующее значение: анти – вместо; дор – дар, т. е. вместодарие, предназначенное тем, кто по разным причинам за Литургией не причащался.

При богослужебных действиях используют также ковшики с рукоятью в виде царской короны с рисунком в середине. На проскомидии в такой сосуд вливается вино и небольшое количество чистой холодной воды в воспоминание Крови и воды, пролившихся из тела Спасителя в тот момент, когда римский воин пронзил Его ребра копьем. По окружности ковшика обычно наносится надпись: «Теплота веры исполнь Духа Святаго». Из ковшика вино с водой в определенный момент проскомидии вливается в Потир, в котором на Литургии верных пресуществляется в Истинную Кровь Христову. Ковшик употребляется также для омовения Потира после потребления (употребления в пищу всего до малейшей крупицы) Святых Даров священником по окончании Литургии. В ковшик вливается вода и вино и из него выливается в Чашу для омовения ее от остатков Крови Христовой и частиц Тела Его, после чего все это с благоговением потребляется священником. Символическое значение ковшика – сосуд благодати Духа Святого, производящей различные благодатные действия.

Для отирания Чаши после ее омовения используется которая называется в книгах Истиральная губа должна находится на жертвеннике и после вытирания Чаши оставляется на нем. Но современная практика такова, что вместо истиральной губы стали употребляться платы из красной материи, которыми отираются священные сосуды и уста причастившихся священнослужителей и мирян. Они символизируют собой особые действия благодати Божией, предохраняющие людей от невольного осквернения святыни по немощи или невнимательности.

Дискос и Потир после совершения проскомидии – каждый сосуд в отдельности – покрываются (), а затем оба вместе покрываются (Общее их название в богослужебных книгах – покров, воздух.

Большой воздух

Символически действия производимые с воздухами изображают обстоятельства Рождества Христова, когда Богомладенец повивался пеленами. Таким образом, покровы (или означают в этом смысле именно младенческие пелены Спасителя. Но молитвы, сопровождающие эти действия, говорят о небесных одеяниях Воплотившегося Бога, присваивая покровам символическое значение этих самых одежд воскресшего и вознесшегося Царя Славы.

Несколько символических значений, сменяющих друг друга, имеют покровцы в разные моменты службы. Это и (плат, бывший на Иисусе Христе во время его погребения), и Плащаница, принесенная Иосифом Аримафейским, тайным учеником Спасителя, и камень , приваленный к дверям гроба (т. е. ко входу в пещеру, где Господь был погребен). Другие значения действия с покровцами приобретают в минуты Литургии верных: колебание во время пения Символа веры означает землетрясение, происшедшее в момент, когда Ангел отвалил камень от дверей гроба, а также участие благодатной силы Духа Святого в тайнах Домостроительства Божия о спасении мира и в деле распространения веры в Господа Иисуса Христа. Перенос Чаши с Престола на жертвенник изображает Вознесение Христа на небо, а покровец на ней – то облако, которое скрыло от глаз апостолов возносящегося Господа, и окончание деяний Христа на земле в Его Первом Пришествии.

Малый покровец

представляют собой матерчатые кресты, квадратная середина которых тверда и покрывает верх дискоса и Потира.

Четыре конца покровцов, имеющих на себе изображения Херувимов, спускаются вниз, покрывая все боковые стенки священных сосудов.

выглядит как матерчатый мягкий прямоугольник, в углах которого также вышиваются те же изображения. Материалы, используемые при изготовлении воздухов – парча, шелк и им подобные – украшаются по краям золотой или серебряной каймой, а также орнаментальными вышивками. В середине всех покровов изображается Крест.

Особое место в православном богослужение занимает каждение, которое производится с помощью кадила (кадильницы, угольницы). Кадило, или кадильница – металлический сосуд, состоящий из двух половинок, подвижно соединенных между собой тремя или четырьмя цепочками, которые служат также для ношения кадила и собственно процесса каждения. В чашку кадила кладется горящий древесный уголь, а на него насыпается ладан (древесная ароматическая смола, ливан). В церковном Уставе подробно указывается, когда и как должно быть при богослужениях совершаемо каждение. Каждение , в частности, производится Престолу; Горнему месту; жертвеннику; иконам в алтаре; иконам в иконостасе, в храме; другим святыням; священнослужителям и мирянам.

Уголь для каждения

Верхняя сферическая половина кадила покоится на нижней в виде крышки, изображающей собой кровлю храма, увенчанную крестом, с прикрепленной к нему цепочкой, поднимающей и опускающей верхнюю часть кадила. Эта цепочка проходит свободно в отверстие круглой бляшки с большим кольцом; на бляшке крепятся соединяющие полусферы кадила цепочки; на ней же подвешивается кадило. Концы цепочек укрепляются на нижней половине кадила , под основанием которой, а также в других местах прикрепляются шарики, называющиеся звонцы , с металлическими ядрами, вложенными в них. Во время каждения они мелодично звенят. Материал, из которого изготавливаются кадильницы – золото, серебро, бронза.

Ладан

Свой современный вид кадило получило лишь к X–XI векам. До этого времени кадило не имело цепочек, представляя собой сосуд с ручкой для ношения, а иногда и без нее. Кадильница без цепочек, с рукоятью имела название нация, или кацея (греч. тигель).

Кадило

Уголь, ладан и даже состояние угля имеют свое конкретное таинственно-символическое значение. Так сам уголь, его состав , символизирует земную, человеческую природу Христа , а воспламенившийся уголь – Его Божественное естество. Ладан же знаменует собой молитвы людей , приносимые Богу. Благоухание фимиама , разливающееся ввиду плавления ладана, означает то, что приносимые Христу человеческие молитвы благосклонно приемлются Им за их искренность и чистоту.

Кацея

В молитве на благословление кадила говорится: «Кадило Тебе приносим, Христе Боже наш, в воню благоухания духовнаго, еже прием в пренебесный Твой жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятаго Твоего Духа». Эти слова свидетельствуют о том, что благовонный дым кадила – это видимый образ, заключающий в себе невидимое присутствие благодати Духа Святого, наполняющей храм.

Каждение совершается рукой священника, держащей кадило, поступательным движением вперед и назад. Производится каждение перед иконами, священными предметами священно– или церковнослужителями, а также прихожанами, стоящими в храме. Каждение бывает полным, когда кадят алтарь и весь храм по периметру и малым, при котором кадят алтарь, иконостас и предстоящих (находящихся в храме на богослужении людей). Особое каждение совершается у стола с хлебами, вином, пшеницей и елеем на литии, с начатками плодов – на праздник Преображения Господня, у наполненных чаш – во время водосвятия и во многих других случаях. Каждый вид каждения имеет свой чин, т. е. порядок его совершения, предусмотренный Уставом.

Литийное блюдо

Литийное блюдо – это металлический сосуд с круглой подставкой для освящения хлебов, пшеницы, вина и елея на литии. На поверхности подставки особым образом закреплены следующие компоненты:

1. Само блюдо для пяти хлебов на ножке.

2. Стаканчик для пшеницы.

3. Стаканчик для вина.

4. Стаканчик для елея (освященного масла).

5. Подсвечник, выполненный обычно в виде ветви с тремя листьями-держателями для свечей.

Водосвятная чаша

Во время совершения вечерни, одной из частей которой является так называемая лития, священнослужитель читает молитвы на освящение хлебов, пшеницы, вина и елея, которые в этот момент символизируют не только основные земные средства существования человека, но и небесные дары Божией благодати. Количество употребляемых при этом хлебов определяется евангельским повествованием, в котором Господь Иисус Христос чудесным образом насытил пять тысяч человек пятью хлебами (см.: Мф. 14; 13–21). Трисвечник символизирует собой древо жизни, а три горящих на нем свечи – несозданный свет Пресвятой Троицы. Круглая подставка, где расположены стаканчики с пшеницей, вином и елеем, символизирует в этот момент область земного бытия, верхнее блюдо с пятью хлебами – область бытия Небесного.

Кропило для освященной воды

Как для малого, так и для великого освящения воды (в праздник Крещения Господня) используется специальная церковная утварь – сосуд для освящения воды.

Сосуд для освящения воды – большая чаша с круглой низкой подставкой и двумя ручками, закрепленными друг напротив друга. В обиходе этот сосуд называют «водосвятной чашей». На ее восточной стороне закреплены три держателя для свечей, которые в момент освящения воды символизируют дарующую это освящение Пресвятую Троицу. Подставка чаши символизирует земную Церковь, а сама чаша знаменует Церковь Небесную. И то, и другое в совокупности есть символ Богоматери, которой Святая Церковь усваивает наименование «Чаши, черплющей радость».

Баптистерий

Обычно водосвятная чаша имеет крышку, увенчанную крестом, с помощью которой освященная вода сохраняется для нужд требоисполнения.

Таинство Крещения должно совершаться в стенах храма. Лишь «страха ради смертного» (из опасения, что крещаемый умрет) позволяется проводить это Таинство в другом месте, например, в доме больного или в помещении больницы. Существует особая утварь для совершения Крещения.

Купель для Крещения – сосуд в виде большой чаши на высокой подставке, который используется в Церкви для крещения младенцев. Купель повторяет формы водосвятной чаши, но значительно больше ее по размерам, что позволяет полностью погружать младенца в воду при совершении над ним Таинства Крещения. Символика купели полностью совпадает с символикой водосвятной чаши.

Крещение взрослых производится также в помещении храма, с тем отличием, что для них используется так называемый баптистерий, устраиваемый в той части храма, где удобно совершать их крещение (обычно в одном из приделов). Он представляет собой небольшой бассейн, наполняемый водой по мере необходимости. Имеет ступени и перила для удобства погружения крещаемых. Поскольку вода в баптистерии освящается, после совершения Таинства Крещения она выпускается в специальный подземный колодец, находящийся обычно на территории храма.

При некоторых храмах есть так называемые крестильные комнаты и даже отдельно стоящие крестильные храмы. Назначение этих помещений – крещение младенцев (по вере их родителей или родственников) и взрослых, сознательно желающих стать членом Святой Православной Церкви.

В Таинстве Крещения используется также ковчежец – прямоугольный ящик, служащий для хранения следующих предметов:

1. Сосуда со Святым Миром.

2. Сосуда с освященным елеем.

3. Помазков, представляющих собой либо кисточку, либо стержень с ватным шариком на одном конце и крестом на другом.

4. Губки для отирания Святого Мира с тела крещеного.

5. Ножниц для пострижения волос на главе крещаемого.

При совершении Таинства Брака используются венцы, которые являются неотъемлемой принадлежностью церковного бракосочетания. Их значение при этом таково, что оно предопределило возникновение другого названия Таинства Брака – Венчание. Венцы всегда являлись принадлежностью царствующих особ и употребление их в Таинстве Брака автоматически переносит это их символическое значение на жениха и невесту. Основание для этого дано Самим Христом, уподобляющим человеческий брак духовному союзу Христа (как Царя) с Церковью (как Царицей) (см.: Мф. 9; 15). Поэтому венцы обрели вид императорских корон, сделанных из металла, с иконами Спасителя (для жениха) и Божией Матери (для невесты).

Отклик на статью митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева)

«»
…Еще верую, яко сие самое есть пречистое

Тело Твое, и сия самая есть честная Кровь Твоя…

(Из литургической молитвы перед Святым Причастием)

При большом количестве причастников на Божественной литургии после завершения евхаристического канона Кровь Христова из одного потира специальным ковшом разливается по нескольким меньшим чашам. Это - удобная, известная и общеупотребительная церковная практика.

В официальном печатном органе нашей Церкви Журнале Московской Патриархии №9 за 2011 год напечатана статья митрополита Илариона (Алфеева) «Евхаристическая чаша на соборной Литургии » , в которой он предлагает произвести изменение в традиционном проведении Литургии. В конце статьи автор формулирует свое предложение как «более практичный вариант: чаши с вином ставятся на престол рядом с главной чашей после великого входа, например при начале пения Символа веры» .

Смысл этого «более практичного варианта» проведения Литургии сводится к следующему. Над одной «главной чашей» производятся все необходимые священнодействия - молитвы на проскомидии, великий вход, благословение во время евхаристического канона. При этом другие меньшие «чаши с вином» никак не участвуют в литургических действиях - ни в проскомидии, ни в великом входе, ни в анафоре. Просто после причащения духовенства (из главного потира) к вину, содержащемуся в этих меньших чашах, добавляется Тело Христово, и они используются для причащения мiрян. Таким образом, мiрян причащают не Телом и Кровью Господа, но Телом Христовым и вином .

Мысль, ранее неслыханная. Однако обоснованию именно этого радикального литургического нововведения и посвящена рассматриваемая статья митрополита Илариона. При этом, его аргументация вызывает много возражений - как в целом, так и в деталях.

1. Неудачный «экуменический» синтез

В церковной практике встречаются следующие виды причастия.

1. Причастие Телом и Кровью Христовыми. Так причащаются православные священнослужители в алтаре и мiряне в храме. Отличие между ними состоит лишь в том, что мiрянам Святые Тайны преподаются из чаши посредством лжицы , а духовенство причащается раздельно - сперва Телом, потом Кровью.

2. Причастие Кровью Христовой. Так причащают младенцев и некоторых больных, не способных проглотить частичку Святого Тела. Этот способ причащения применяется как вынужденная полумера и не считается нормальным и полноценным.

3. На католическом Западе была вековая традиция, когда мiряне причащались лишь облатками, в которых нет Крови Христовой.

4. Наконец, в протестантской традиции при воспоминании Тайной вечери все верующие причащаются хлебом и вином.

Отметим, что на Литургии Преждеосвященных Даров в чашу вливается обычное вино, но при этом Святой Агнец содержит в себе истинное Тело Христово, пропитанное истинной Кровью Господней. Не случайно поэтому младенцев, неспособных принять сознательно частицу Святых Даров, на этой Литургии не причащают. Это обусловлено тем, что вино в данном случае является не Святыней, но лишь средой, в которую вложены Святые Дары.

Подобным образом, при причащении больных запасными Дарами Тело и Кровь Христовы погружаются в сосуд с вином. Если же больной не в состоянии проглотить частицу запасных Даров, причащение следует проводить не вином, в которое вложена Святыня, но Кровью Христовой, взятой с последней Божественной литургии.

Причащения вином Православная Церковь никогда не знала.

Митрополит Иларион предлагает именно такой принципиально новый способ причащения .

Этот новый способ, по сути, представляет собой «экуменический» синтез, причем из инославной практики взято все худшее. Как у католиков, мiряне лишаются причастия Кровью Господней. Как у протестантов, верующим вместо этого предлагают вино из чаши. Отсутствует лишь одно - причащение православных людей как Телом, так и Кровью Христовой, указывая на которую Господь сказал: Пийте от нея вси (Мф. 26,27).

При этом у католиков и протестантов обмана не происходит. Первые знают, что мiрянам Кровь Христова не предлагается (такова уж их традиция), другие не сомневаются в том, что в чаше причастия содержится вино.

Новый способ причащения основан на подлоге. В то время как над вином в малых чашах не производится никаких литургических священнодействий, их содержимое, тем не менее, почему-то предлагается верующим как истинная Кровь Христова.

Между прочим, если из такой малой чаши причастить младенца, это будет еще один вид причастия - просто вином…

Во время анафоры звучат слова: « Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся ». Диакон сопровождает этот молитвенный возглас, « преложь руце крестообразне, и подъемь святый дискос и святый потир » , но содержимому этого потира , возносимого на Литургии, не причастны никто из мiрян. Они причащаются из других чаш, в которые никто не вливал Кровь Христову.

Происходит очевидная подмена, профанация Святыни.

2. Вино - или Кровь Христова?

На Тайной вечери были, по меньшей мере, две чаши с вином. Одна - чаша хвалы (Лк. 22,17), исполненная плода лознаго (то есть виноградного вина). Другая - чаша по вечери (Лк. 22,20), про которую Господь сказал: Сия чаша - Новый Завет Моею Кровию , яже за вы проливается .Вино могло находиться и в других сосудах, из которых оно наливалось в чаши для питья. Но все прочее вино, кроме наполнявшего чашу Новаго Завета , оставалось просто вином, и лишь на эту единственную чашу указал Христос, как на содержащую Его Святую Кровь: Сия есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф. 26,28).

В любом алтаре также обычно содержится вино - в бутылках, в графинах, в канистрах. Вино используется для запивки после причастия духовенства и мiрян. Оно необходимо для освящения « пшеницы, вина и елея » на всенощном бдении перед Литургией. Но вино всегда остается просто вином, кроме одного единственного исключения - Святой Евхаристической Чаши, в которой оно прелагается в Кровь Христову.

Не всякий хлеб - Тело Христово, и не всякое вино - Кровь Христова. Но лишь только те предложенные дары становятся Евхаристической Святыней, на которые диакон указывает предстоятелю - архиерею или священнику.

« - Благослови, владыко, святый хлеб. - И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего.

- Аминь. Благослови, владыко, святую чашу .

- А яже в чаше сей - честную Кровь Христа Твоего.

- Аминь. Благослови, владыко, обоя » .

В этом диалоге диакон, безусловно, указывает ровно на одну « святую чашу » (а не на «чаши»), а выражение « обоя » относится ровно к двум предметам - одному дискосу и одному потиру.

Не прелагается в Тело Христово никакой иной хлеб, содержащийся в алтаре - ни служебные просфоры, ни антидор на жертвеннике, ни даже те хлебные частицы, которые вместе с Агнцем находятся на дискосе на престоле в момент произнесения приведенных слов.

Подобным образом, никакое другое вино, кроме содержащегося в « чаше сей », не прелагается в Кровь Христову и не должно так называться.

3. «Актуальность » темы

Митрополит Иларион обосновывает «актуальность» своего предложения тем, что прежней нормой российского благочестия «считалось причащение несколько раз в год», в то время, как «в наши дни причащение раз в месяц... фактически стало нормой для воцерковленных людей, а многие из них приступают ко святому причащению в каждый праздничный и воскресный день» .

Автор подразумевает, что причастников раньше было намного меньше, и поэтому обходились одной чашей. Теперь же, из-за увеличения количества причащающихся, якобы, необходимо использовать несколько потиров за одной Литургией.

Но так ли это?

На самом деле, в прежние века в определенные праздники причастников было не меньше, чем в наше время. Действительно, по самым оптимистическим оценкам сегодня количество воцерковленных православных людей не превышает 2-5% от общего населения страны. В Российской же Империи на первой седмице Поста и в Великий Четверток говело и причащалось намного больше верующих.

Поэтому вместительный объем евхаристических сосудов раньше был не менее востребован, чем сегодня - по крайней мере, в некоторые дни.

Другой аргумент в обоснование «актуальности» авторского предложения: «После многих лет гонений Церковь обрела свободу, и это привело к резкому росту числа клириков и, следовательно, увеличению числа причастников в священном сане за соборными службами » .

Бесспорно, что сегодня клириков у нас в Церкви стало гораздо больше, чем в годы воинствующего атеизма. Но - существенно меньше, чем сто или двести лет назад, когда духовенство составляло целое сословие. Если учесть, что при соборном богослужении, согласно канонам, должны причащаться все священнослужители, то аргумент владыки митрополита вновь оказывается несостоятельным.

А значит - нет и повода для литургических нововведений.

4. Правило - или исключение?

Митрополит Иларион пишет: «В наши дни на архиерейской Литургии, особенно при большом стечении молящихся, нередко за богослужением употребляется потир (чаша) весьма внушительного размера, высотой едва ли не в половину человеческого роста и объемом в три, пять, а то и девять литров» .

Трудно представить таких священнослужителей, чей рост составлял бы высоту двух девятилитровых потиров - то есть около 1 метра. Тем не менее, владыка Иларион развивает эту мысль в своей статье: «На вопрос о том, можно ли до освящения Святых Даров ставить на престол не одну огромную чашу, а несколько чаш обычного размера, отвечают: нельзя » .

Последующие слова в диалоге диакона с предстоятелем окончательно подтверждают, что речь идет не о чашах «вообще», и не о «Христовой Чаше как таковой » - но о « сей » чаше, на которую указывает орарем диакон, и к которой благословляющую руку простирает священник:

« - Благослови, владыко, святую чашу.

- …Чашу же сию - самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.

Диакон: - Аминь. Священник: - Излиянную за живот м i ра. Диакон: - Аминь.

И паки диакон, показуя со орарем Святая обоя, глаголет:

- Благослови, владыко, обоя » .

Только после преложения Святых Даров содержимое « сей » чаши на данной конкретной Литургии становится тождественным содержанию Чаши Христовой. Поэтому евхаристическое священнодействие относится конкретно к той единственной чаше, которая благословляется за данной Литургией и содержимое которой прелагается в содержимое Чаши Христовой.

12. О риске пролития Святой Крови

Одна фраза владыки Илариона вызывает у читателей легкое удивление: «Автору этих строк неоднократно приходилось быть свидетелем весьма прискорбных сцен: когда, разливая Святую Кровь из огромной чаши, священник проливал значительные ее объемы на антиминс, престол, собственное облачение, даже на пол » .

Кажется, в этом описании краски несколько сгущены. Лично мне трудно представить «значительные объемы», которые проливались бы в алтаре из «огромной чаши» на престол, одежды и «даже на пол».

Для мiрян, плохо представляющих, как происходит разливание Святой Крови из литургического потира по малым чашам, скажем, что производится это всегда с большим благоговением и тщательностью. Малая чаша вплотную подносится к краю большого потира, и Кровь Христова аккуратно ковшиком переливается из одного сосуда в другой. При этом поверх антиминса непременно расстилается специальный плат, покрывающий также и основание большого потира. Лично мне ни разу не приходилось наблюдать, чтобы хоть одна капля Крови Христовой при ее вливании в малые чаши упала бы на антиминс (тем более, на престол или «на пол»).

Конечно, разливание Святой Христовой Крови из одного сосуда в несколько малых чаш - процесс кропотливый и требующий предельного внимания и времени. Но быть может, нам всем стоит, как и прежде, не жалеть на это усилий и не отказываться от традиционной православной практики служения на едином литургическом потире?

Добавление протоиерея Константина Буфеева к статье
« Против новой практики причастия - Телом Христовым и вином»

Моя статья « Против новой практики причастия - Телом Христовым и вином» была опубликована на сайте «Богослов.ру » под заголовком « Новая практика Причащения?» и в Живом журнале протодиакона Андрея Кураева под заголовком: «Чаша сия…». К большому для меня удивлению, широко развернувшаяся дискуссия на тему о единственности евхаристической чаши не поколебала ни одного моего довода и не добавила по существу ни одного нового аргумента. Однако мне удалось найти еще один аргумент, который я считаю необходимым, пусть и с опозданием, добавить к содержанию своей статьи:

13. Количество литургических чаш определяется чином великого архиерейского освящения храма

О количестве литургических чаш, применяемых в древней византийской и русской традициях, мы можем достоверно судить на основании чина великого архиерейского освящения храма. Главным моментом освящения храма является помазание престола святым миром.

Об этом пишет Блаженный Симеон Солунский: «Затем приносит то, чем завершается освящение жертвенника, - святое миро, и возглашает аллилуйа… Итак архиерей из самого мира творит три креста на освященной трапезе, по середине и по обеим сторонам, и тремя помазывает ее всю» .

Подробнее о том, как производится епископом помазание миром святого престола, описывает протоиерей Геннадий Нефедов: «Таинственная печать миропомазания полагается в трех местах на поверхности трапезы, там именно, где во время Литургии должны стоять Евангелие, дискос и чаша » .

Таким образом, при освящении престола на нем выделяются три точки (в честь Святой Троицы), одна из которых указывает место напрестольному Евангелию, другая - место для установки дискоса с литургическим Агнцем, а третья - место для евхаристической чаши. Чином архиерейского освящения предусмотрено установление на престол ровно одного Евангелия, ровно одного дискоса и ровно одного потира. Очевидно, что увеличение количества священных сосудов исказило бы символику освящения престола. Очевидно также, что ставить святой потир по завершении великого входа следует не на какое-либо произвольное место престола, а именно на то, которое в чине освящения восприняло благодать святого мира и предназначено для осуществления литургического действия.

Сказанное справедливо также для места установления на престол дискоса.

По сути, вопрос о количестве и точном месте установления на престоле дискоса и потира при служении евхаристического канона определяется чином архиерейского освящения храма. Этот вопрос не допускает вариаций и импровизаций.

Литература:

1. Иларион (Алфеев), митрополит . «Евхаристическая чаша на соборной Литургии ». Журнал Московской Патриархии. № 9. 2011.

2. Служебник.

3. Блаженный Симеон, архиепископ Фессалоникийский. Сочинения. СПб: Типография Королева. 1856.

4. Нефедов Геннадий, прот. Таинства и обряды Православной Церкви. М.: «

Я никакой не знаток исторической литургики. Но я вижу, что что-то из того, к чему привык я за десятилетия своей церковной жизни, сегодня меняется. Может быть, эти перемены лишь кажутся новыми, а на деле в истории Церкви бывало и так. Предлагая к обсуждению статью обычного моего оппонента прот. Константина Буфеева, я надеюсь, что люди, более компетентные в литургическом богословии, нежели я, смогут успокоить недоумения о. Константина.
Вопрос в статье ставится один, сугубо богословский: насколько буквально священнослужители должны приобщаться из одной Чаши?

Помимо практики, описываемой в данной статье, появилась уже и другая практика: при многочисленных собраниях архиереев лишь первенствующие архиереи причащаются из той Чаши, что была на престоле, а остальные архиереи (и священники) причащаются вне алтаря и из Чаш, освященных не на той Литургии, где они молились, а на ранней Литургии. Впервые, говорят, так было на Дивеевских торжествах минувшим летом.
В Иерусалимской Церкви на службе местного Патриарха (в Назарете, на Благовещение) мне доводилось видеть и совсем необычную для наших северных мест практику: от небольшой Чаши причащаются архиереи. Для священников уже не хватает Крови. Но дьякона бегут в приходской дом, приносят оттуда бутылку вина и доливают в чашу, разбавляя оставшееся Причастие. Потом аналогично разбавляют Чашу и для причастия мирян… У нас тоже так будет? Не обсудить ли именно это на предстоящем Всеправославном Соборе?

…Еще верую, яко сие самое есть пречистое
Тело Твое, и сия самая есть честная Кровь Твоя…
(Из литургической молитвы перед Святым Причастием)
При большом количестве причастников на Божественной литургии после завершения евхаристического канона Кровь Христова из одного потира специальным ковшом разливается по нескольким меньшим чашам. Это – удобная, известная и общеупотребительная церковная практика.
В ЖМП №9 2011 года напечатана статья митрополита Илариона (Алфеева) "Евхаристическая чаша на соборной Литургии", в которой он предлагает произвести изменение в традиционном проведении Литургии. В конце статьи автор формулирует свое предложение как "более практичный вариант: чаши с вином ставятся на престол рядом с главной чашей после великого входа, например при начале пения Символа веры".
Смысл этого "более практичного варианта" проведения Литургии сводится к следующему. Над одной "главной чашей" производятся все необходимые священнодействия – молитвы на проскомидии, великий вход, благословение во время евхаристического канона. При этом другие меньшие "чаши с вином" никак не участвуют в литургических действиях – ни в проскомидии, ни в великом входе, ни в анафоре. Просто после причащения духовенства (из главного потира) к вину, содержащемуся в этих меньших чашах, добавляется Тело Христово, и они используются для причащения мiрян. Таким образом, мiрян причащают не Телом и Кровью Господа, но Телом Христовым и вином.
Мысль, ранее неслыханная. Однако обоснованию именно этого радикального литургического нововведения и посвящена рассматриваемая статья митрополита Илариона. При этом, его аргументация вызывает много возражений – как в целом, так и в деталях.
1. Неудачный "экуменический" синтез
В церковной практике встречаются следующие виды причастия.
1. Причастие Телом и Кровью Христовыми. Так причащаются православные священнослужители в алтаре и мiряне в храме. Отличие между ними состоит лишь в том, что мiрянам Святые Тайны преподаются из чаши посредством лжицы, а духовенство причащается раздельно – сперва Телом, потом Кровью.
2. Причастие Кровью Христовой. Так причащают младенцев и некоторых больных, не способных проглотить частичку Святого Тела. Этот способ причащения применяется как вынужденная полумера и не считается нормальным и полноценным.
3. На католическом Западе была вековая традиция, когда мiряне причащались лишь облатками, в которых нет Крови Христовой.
4. Наконец, в протестантской традиции при воспоминании Тайной вечери все верующие причащаются хлебом и вином.
Отметим, что на Литургии Преждеосвященных Даров в чашу вливается обычное вино, но при этом Святой Агнец содержит в себе истинное Тело Христово, пропитанное истинной Кровью Господней. Не случайно поэтому младенцев, неспособных принять сознательно частицу Святых Даров, на этой Литургии не причащают. Это обусловлено тем, что вино в данном случае является не Святыней, но лишь средой, в которую вложены Святые Дары.
Подобным образом, при причащении больных запасными Дарами Тело и Кровь Христовы погружаются в сосуд с вином. Если же больной не в состоянии проглотить частицу запасных Даров, причащение следует проводить не вином, в которое вложена Святыня, но Кровью Христовой, взятой с последней Божественной литургии.
Причащения вином Православная Церковь никогда не знала.
Митрополит Иларион предлагает именно такой принципиально новый способ причащения.
Этот новый способ, по сути, представляет собой "экуменический" синтез, причем из инославной практики взято все худшее. Как у католиков, мiряне лишаются причастия Кровью Господней. Как у протестантов, верующим вместо этого предлагают вино из чаши. Отсутствует лишь одно – причащение православных людей как Телом, так и Кровью Христовой, указывая на которую Господь сказал: Пийте от нея вси (Мф. 26,27).
При этом у католиков и протестантов обмана не происходит. Первые знают, что мiрянам Кровь Христова не предлагается (такова уж их традиция), другие не сомневаются в том, что в чаше причастия содержится вино.
Новый способ причащения основан на подлоге. В то время как над вином в малых чашах не производится никаких литургических священнодействий, их содержимое, тем не менее, почему-то предлагается верующим как истинная Кровь Христова.
Между прочим, если из такой малой чаши причастить младенца, это будет еще один вид причастия – просто вином…
Во время анафоры звучат слова: "Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся". Диакон сопровождает этот молитвенный возглас, "преложь руце крестообразне, и подъемь святый дискос и святый потир", но содержимому этого потира, возносимого на Литургии, не причастны никто из мiрян. Они причащаются из других чаш, в которые никто не вливал Кровь Христову.
Происходит очевидная подмена, профанация Святыни.
2. Вино – или Кровь Христова?
На Тайной вечери были, по меньшей мере, две чаши с вином. Одна – чаша хвалы (Лк. 22,17), исполненная плода лознаго (то есть виноградного вина). Другая – чаша по вечери (Лк. 22,20), про которую Господь сказал: Сия чаша – Новый Завет Моею Кровию, яже за вы проливается. Вино могло находиться и в других сосудах, из которых оно наливалось в чаши для питья. Но все прочее вино, кроме наполнявшего чашу Новаго Завета, оставалось просто вином, и лишь на эту единственную чашу указал Христос, как на содержащую Его Святую Кровь: Сия есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф. 26,28).
В любом алтаре также обычно содержится вино – в бутылках, в графинах, в канистрах. Вино используется для запивки после причастия духовенства и мiрян. Оно необходимо для освящения "пшеницы, вина и елея" на всенощном бдении перед Литургией. Но вино всегда остается просто вином, кроме одного единственного исключения – Святой Евхаристической Чаши, в которой оно прелагается в Кровь Христову.
Не всякий хлеб – Тело Христово, и не всякое вино – Кровь Христова. Но лишь только те предложенные дары становятся Евхаристической Святыней, на которые диакон указывает предстоятелю – архиерею или священнику.
"– Благослови, владыко, святый хлеб.
– И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего.
– Аминь. Благослови, владыко, святую чашу.
– А яже в чаше сей – честную Кровь Христа Твоего.
– Аминь. Благослови, владыко, обоя".
В этом диалоге диакон, безусловно, указывает ровно на одну "святую чашу" (а не на "чаши"), а выражение "обоя" относится ровно к двум предметам – одному дискосу и одному потиру.
Не прелагается в Тело Христово никакой иной хлеб, содержащийся в алтаре – ни служебные просфоры, ни антидор на жертвеннике, ни даже те хлебные частицы, которые вместе с Агнцем находятся на дискосе на престоле в момент произнесения приведенных слов.
Подобным образом, никакое другое вино, кроме содержащегося в "чаше сей", не прелагается в Кровь Христову и не должно так называться.
3. "Актуальность" темы
Митрополит Иларион обосновывает "актуальность" своего предложения тем, что прежней нормой российского благочестия "считалось причащение несколько раз в год", в то время, как "в наши дни причащение раз в месяц... фактически стало нормой для воцерковленных людей, а многие из них приступают ко святому причащению в каждый праздничный и воскресный день".
Автор подразумевает, что причастников раньше было намного меньше, и поэтому обходились одной чашей. Теперь же, из-за увеличения количества причащающихся, якобы, необходимо использовать несколько потиров за одной Литургией.
Но так ли это?
На самом деле, в прежние века в определенные праздники причастников было не меньше, чем в наше время. Действительно, по самым оптимистическим оценкам сегодня количество воцерковленных православных людей не превышает 2 – 5 % от общего населения страны. В Российской же Империи на первой седмице Поста и в Великий Четверток говело и причащалось намного больше верующих.
Поэтому вместительный объем евхаристических сосудов раньше был не менее востребован, чем сегодня – по крайней мере, в некоторые дни.
Другой аргумент в обоснование "актуальности" авторского предложения: "После многих лет гонений Церковь обрела свободу, и это привело к резкому росту числа клириков и, следовательно, увеличению числа причастников в священном сане за соборными службами".
Бесспорно, что сегодня клириков у нас в Церкви стало гораздо больше, чем в годы воинствующего атеизма. Но – существенно меньше, чем сто или двести лет назад, когда духовенство составляло целое сословие. Если учесть, что при соборном богослужении, согласно канонам, должны причащаться все священнослужители, то аргумент владыки митрополита вновь оказывается несостоятельным.
А значит – нет и повода для литургических нововведений.
4. Правило – или исключение?
Митрополит Иларион пишет: "В наши дни на архиерейской Литургии, особенно при большом стечении молящихся, нередко за богослужением употребляется потир (чаша) весьма внушительного размера, высотой едва ли не в половину человеческого роста и объемом в три, пять, а то и девять литров".
Трудно представить таких священнослужителей, чей рост составлял бы высоту двух девятилитровых потиров – то есть около 1 метра. Тем не менее, владыка Иларион развивает эту мысль в своей статье: "На вопрос о том, можно ли до освящения Святых Даров ставить на престол не одну огромную чашу, а несколько чаш обычного размера, отвечают: нельзя".
"Нельзя" – ответ правильный.
Почему же "нельзя"? – Да потому, что такой практики Церковь не знает. Никто из Святейших Патриархов от Тихона до Алексия II так никогда не служил. Так вообще не служил никто за последние 1000 лет в Русской Православной Церкви. О служении Литургии на многих потирах не говорил ни один из известных нам Святителей. Живое церковное Предание подобному не учит, и поэтому так служить нельзя.
На самом деле, конечно, служить можно как угодно – и на одной чаше, и на тридцати трех. Можно использовать и виноградное вино, а можно и забродивший ягодный сок. Можно литургисать на пяти пшеничных просфорах, а можно и на краюхе лагерного хлеба с мякиной и отрубями. Можно служить на освященном престоле в православном храме, а можно на лесном пне или тюремных нарах. В каких-то случаях оправданы и даже неизбежны искажения уставной нормы. Во время гонений или в узах темничных при служении Литургии невозможно соблюсти все тонкости благочестивых предписаний и требований совершения Евхаристии. Можно служить без книг, "по памяти".
Но все подобные примеры, допустимые в исключительных случаях, вменятся в грех и будут в осуждение тем священнослужителям, кто сознательно отклоняется от православного благочестия. Нельзя богословски оправдывать отступление от священной церковной традиции. Нельзя без всякого повода искажать символическое содержание православного богослужения.
Одно дело – при отсутствии нормального вместительного потира провести Литургию на нескольких чашах ради многих причастников, осознавая это как прегрешение, требующее исправления. Совсем иное дело – подводить "богословскую базу" под такое нарушение и ратовать за "возрождение" мнимой "византийской" традиции.
В конце своей статьи владыка верно отметил: "Если буквально руководствоваться византийской традицией, то следовало бы ставить необходимое количество чаш на жертвенник уже на проскомидии, а затем выносить их все на великий вход". С этим замечанием следует, безусловно, согласиться: если уж служить на нескольких потирах, они все непременно должны полноценно участвовать в богослужении. К сожалению, митрополит Иларион вовсе не предлагает "буквально руководствоваться" такой "византийской" традицией, но предлагает просто ставить малые чаши с вином на престол "после великого входа".
То, к чему призывает митрополит Иларион, можно потерпеть как исключение, как временное и досадное положение, когда по техническим причинам, по бедности или иным обстоятельствам не удается служить Литургию нормально – то есть на одном вместительном потире.
5. О символизме единой литургической чаши
Митрополит Иларион так передает мысль своих оппонентов: "При этом (они) еще приводят "богословский" аргумент: ведь мы все причащаемся "от единаго хлеба и от единой чаши", как же можно ставить на престол несколько чаш? Это, мол, нарушает евхаристический символизм".
Следует твердо повторить: использование нескольких чаш действительно нарушает евхаристический символизм. Несомненно, единая евхаристическая чаша соответствует и буквальному, и символическому воспоминанию Тайной вечери. Множество же мелких чаш не отражают правды евангельского свидетельства и, в самом деле, нарушают духовную символику Божественной Трапезы.
Этот аргумент является богословским (без кавычек!) в самом исконном апостольском и святоотеческом смысле.
Един бо есть Бог, и един Ходатай Бога человеком, Человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех (1Тим. 2,5–6).
Блаженный Симеон Солунский подтверждает: "И освящая священную чашу (а не "чаши" – прот. К.Б.) в Нем, Христе Боге нашем, давшем нам Себя, мы, как заповедано, даем в любви пить от ней (а не "от них" – прот. К.Б.) и всем братиям, становясь едино, как молился Он (Ин. 17,11), и, будучи едино с Ним и с Отцем и Духом, как Он сказал (Ин. 17,21)".
6. Что подтверждает вход с пустыми чашами?
Автор приводит несколько исторических фактов из литургической практики древности и делает следующий вывод. "Итак, совершение Божественной литургии на многих чашах и многих дискосах – это не просто некий казус, но совершенно обычная византийская практика, которая, более того, при архиерейском богослужении была даже нормативной. Почему же она исчезла в поствизантийскую эпоху?".
На самом деле, тезис о "нормативности" требует более убедительного доказательства и проработки. Он больше похож на авторскую интерпретацию и далек от очевидности. Безусловным историческим фактом является то, что эта "обычная византийская практика" нигде не наблюдалась на протяжении последней тысячи лет.
Примечательно следующее любопытное свидетельство, приводимое владыкой Иларионом: "В течение некоторого времени практика совершать великий вход с перенесением в процессии многих чаш еще сохранялась – но чаши, кроме одной главной чаши с вином, стали носить пустыми".
Аналогичная практика была и в дониконовской Руси: "На великий вход переносили не только дискос и чашу с евхаристическими хлебом и вином, но и другие пустые сосуды".
Быть может, в этом и заключается "византийский секрет" служения Литургии на многих чашах?
Ведь если сосуды вносили пустыми – значит, в них освящения вина не производилось! Другими словами, и в Византии, и в дониконовской Руси соблюдался известный нам принцип: разлитие Крови Христовой по малым чашам осуществлялось после освящения евхаристического вина в одном потире.
Таким образом, молитвы анафоры (как и у нас сегодня) проводились над одной евхаристической чашей, наполненной вином во время проскомидии. Блаженный Симеон Солунский так писал о ней: "Чаша же изображает собою ту чашу, в которой Спаситель священнодействовал кровь Свою".
Внесение пустых чаш на великом входе не вызывает смущения, поскольку никакого нарушения литургического символизма при этом не происходит. В самом деле, хотя эти сосуды используются в дальнейшем богослужении, они остаются пустыми до тех пор, пока евхаристическое вино в главном потире не будет преложено в Кровь Христову. Тогда малые чаши в конце Литургии будут наполнены Кровью Христовой и понадобятся для причастия мiрян. Поэтому, их внесение на великом входе вполне уместно и даже оправдано, поскольку придает службе дополнительную торжественность. Внесение вспомогательных чаш можно сравнить с внесением на великом входе лжицы и копия.
7. О лжице и копии
Митрополит Иларион спрашивает: "Что мешает в наши дни вернуться к византийской практике совершения Литургии на многих чашах?".
Отвечаем: тысячелетняя традиция.
Многие древние обычаи ушли в безвозвратное прошлое. Древняя Византия знала практику причащения мирян без лжицы. Из этого никак не следует, что допустимо и нам сегодня обходиться без этого предмета, как обходятся без него католики.
На Тайной вечери и в эпоху ранней Церкви при хлебопреломлении не использовалось общепринятое сегодня копие. Можно спросить: "Что мешает нам вернуться к апостольской практике раздробления Святого Хлеба руками?"
Ответ будет тот же: тысячелетняя традиция.
Использование лжицы и копия удобно и практично. Но главное не это, а то, что их использование органично соответствует содержанию священнодействий Божественной литургии от проскомидии до причастия. Достаточно вспомнить, что во время приношения Бескровной Жертвы эти два предмета символически изображают Копье и Трость, находящиеся на престоле рядом с Крестом Спасителя. Поэтому их естественно вместе с напрестольным крестом, как это принято, выносить на великом входе.
В отличие от литургического использования лжицы и копия, служение на нескольких потирах с вином не подчеркивает евангельский символизм Евхаристии, но разрушает его.
Быть может, именно поэтому Православная Церковь отказалась от подобной "византийской практики" (если вообще когда-либо применяла её).
8. Несколько слов о православной эстетике
Поспешим согласиться с митрополитом Иларионом в двух его аргументах.
1. "Одна большая чаша наглядно символизирует единство Церкви в Евхаристии и как бы иллюстрирует слова из анафоры святителя Василия Великого: "Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг со другом во единаго Духа Святаго причастие".
2. "Торжественность и величие, которые можно усмотреть в совершении Литургии на огромных сосудах".
Мы были бы полностью единодушны с владыкой, если бы он на этом остановился. Но…
Но он, к сожалению, продолжил свою мысль, повернув ее "в другую сторону": "Но те же аргументы можно повернуть и в другую сторону. Во-первых, кому-то неестественно большие дискос и чаша могут показаться гротескными и неэстетичными".
Если "кому-то" традиционная православная эстетика покажется "гротескной и неэстетичной" – это еще не повод для отказа от нее. Кому-то могут показаться "гротескными и неэстетичными" иконы или кресты на храмах, или литургические облачения, или сами православные храмы.
В защиту употребления больших дискоса и чаши можно сказать следующее. Конечно, в таких грандиозных соборах, как храм Христа Спасителя в Москве или Исаакиевский собор в Петербурге, где в огромных алтарях располагаются внушительных размеров престолы, вполне прилично и эстетически оправдано использовать в богослужении именно крупные литургические сосуды. (Гармония при использовании больших сосудов может разрушиться лишь в домовых храмах, где престол не превышает квадратного аршина).
9. О недопустимости раздробления Святых Даров прежде их преложения
Другой аргумент автора: "Во-вторых, даже при использовании огромного потира Святая Кровь из него все равно в конце концов разливается на много чаш, из которых причащаются верующие: следовательно, к моменту причащения на престоле так или иначе уже стоит не одна чаша, а много чаш".
Следует вести речь не о том, что Святая Кровь перед причащением мiрян "все равно в конце концов разливается на много чаш" (это и так очевидно) – а о том, что причащаться все верующие должны Кровью Христовой из единого потира. Единый Агнец ведь перед причастием также дробится на множество частей, но это не означает, что на проскомидии его можно заменить грудой хлебных кусочков (наподобие католических облаток).
Митрополит Иларион отвергает символику Единого Евхаристического Приношения Господа Иисуса Христа, мотивируя тем, что Святые Дары "все равно" раздробляются.
Конечно, Тело Христово – "ломимое", а Кровь Христова – "изливаемая". Но при этом Тело и Кровь принадлежат Единому Господу, что символически изображается на Божественной литургии в виде единого Агнца на дискосе и единого потира.
Раздробление Тела Христова и распределение Крови Христовой верующим в таинстве причастия – цель и итог евхаристической молитвы, ее кульминация. Недопустимо проводить раздробление хлеба и разлитие вина по потирам прежде пресуществления Святых Даров.
10. О добавлении вина в потир
Наконец, автор представляет еще один аргумент: "Кроме того, при служении на одной огромной чаше литургический символизм тоже нарушается, только иным образом. Ведь в потир обязательно доливается после великого входа вино, но это доливаемое вино, в отличие от уже находящегося в чаше, не было влито на проскомидии с произнесением положенных слов и не участвовало в процессии великого входа. А эта процессия также нагружена различной символикой".
Следует заметить, что вовсе не "обязательно" доливать вино в потир после великого входа. Вернее было бы сказать, что доливание вина, согласно "Известию учительному" Служебника, в случае необходимости "допускается" (к примеру, если на Литургию в будний день неожиданно прибыла большая группа паломников…). Этой возможностью и пользуются иногда священнослужители, добавляя необходимое количество вина в потир прежде его преложения в Кровь Христову. Но, повторимся, делать это вовсе не обязательно.
Подобное добавление вина отчасти нарушает цельность литургического действия и его символическое наполнение. Следует признать нормой, когда весь используемый объем евхаристического вина участвует в проскомидии, великом входе и молитвах анафоры. При этом заметим, что в большой потир легче, чем в малый влить такое необходимое количество вина, чтобы не возникало потребности добавлять его после Херувимской песни.
Однако следует учесть, что доливание вина в потир перед началом служения евхаристического канона имеет цель вполне благочестивую и оправданную – наполнить до краев Христову чашу (это любил подчеркивать Святейший Патриарх Алексий II). "Литургический символизм" при этом не столько "нарушается", сколько "исправляется" – кто посмеет отрицать символическое значение евангельской полноты Чаши Христовой? Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него Кровию Креста Его, и земное и небесное (Кол. 1,19–20).
На проскомидии вино иногда не вливается в потир до краев исключительно из-за риска расплескать его содержимое во время великого входа.
Во всяком случае, несопоставимыми являются действия по доливанию вина до краев в единую евхаристическую чашу прежде начала анафоры и то, что предлагается в рассматриваемой статье – использовать другое вино в других чашах, никак не участвующих в литургической анафоре.
11. О чаше и Чаше
Митрополит Иларион пишет: "Cам аргумент в пользу "единой чаши" как якобы символизирующей единство Евхаристии может быть оспорен".
Однако для того, чтобы "оспорить" символику единой ехаристической чаши, требуются аргументы более весомые, чем те, что предлагает автор. Аргументация владыки такова: "Во-первых, византийцы прекрасно знали слова своей собственной анафоры, что не мешало им совершать Литургию на многих чашах".
Мы выше уже отмечали, что речь идет о сомнительной интерпретации литургической практики, отвергнутой Церковью более 1000 лет назад (и к тому же не доказанной).
Следующий аргумент владыки Илариона "Во-вторых же, – и это главное, – в анафоре Василия Великого речь идет не о чаше на той или иной конкретной Литургии, а о Христовой Чаше как таковой – о Чаше пролитой Им за весь мiр пречистой Крови".
К сожалению, это утверждение не соответствует истине. И в Литургии свт. Иоанна Златоуста, и в Литургии свт. Василия Великого речь идет о той самой чаше, которая стоит на престоле во время священнодействия. В частности, в анафоре свт. Василия Великого говорится: "Тебе молимся, и Тебе призываем, Святе Святых, благоволением Твоея благости приити Духу Твоему Святому на ны и на предлежащия дары сия, и благословити я, и освятити, и показати…".
Очевидно, здесь подразумеваются предложенные "предлежащия дары" на "конкретной Литургии", а не ведутся рассуждения о "Христовой Чаше как таковой".
Последующие слова в диалоге диакона с предстоятелем окончательно подтверждают, что речь идет не о чашах "вообще", и не о "Христовой Чаше как таковой" – но о "сей" чаше, на которую указывает орарем диакон, и к которой благословляющую руку простирает священник:
"– Благослови, владыко, святую чашу.
– …Чашу же сию – самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
Диакон:
– Аминь.
Священник:
– Излиянную за живот мiра.
Диакон:
– Аминь.
И паки диакон, показуя со орарем Святая обоя, глаголет:
– Благослови, владыко, обоя".
Только после преложения Святых Даров содержимое "сей" чаши на данной конкретной Литургии становится тождественным содержанию Чаши Христовой. Поэтому евхаристическое священнодействие относится конкретно к той единственной чаше, которая благословляется за данной Литургией и содержимое которой прелагается в содержимое Чаши Христовой.
12. О риске пролития Святой Крови
Одна фраза владыки Илариона вызывает у читателей легкое удивление: "Автору этих строк неоднократно приходилось быть свидетелем весьма прискорбных сцен: когда, разливая Святую Кровь из огромной чаши, священник проливал значительные ее объемы на антиминс, престол, собственное облачение, даже на пол".
Кажется, в этом описании краски несколько сгущены. Лично мне трудно представить "значительные объемы", которые проливались бы в алтаре из "огромной чаши" на престол, одежды и "даже на пол".
Для мiрян, плохо представляющих, как происходит разливание Святой Крови из литургического потира по малым чашам, скажем, что производится это всегда с большим благоговением и тщательностью. Малая чаша вплотную подносится к краю большого потира, и Кровь Христова аккуратно ковшиком переливается из одного сосуда в другой. При этом поверх антиминса непременно расстилается специальный плат, покрывающий также и основание большого потира. Лично мне ни разу не приходилось наблюдать, чтобы хоть одна капля Крови Христовой при ее вливании в малые чаши упала бы на антиминс (тем более, на престол или "на пол").
Конечно, разливание Святой Христовой Крови из одного сосуда в несколько малых чаш – процесс кропотливый и требующий предельного внимания и времени. Но быть может, нам всем стоит, как и прежде, не жалеть на это усилий и не отказываться от традиционной православной практики служения на едином литургическом потире?
Литература:
1. Иларион (Алфеев), митрополит. Евхаристическая чаша на соборной Литургии. // Журнал Московской Патриархии № 9, 2011 г.
2. Служебник.
3. Блаженный Симеон, архиепископ Фессалоникийский.Сочинения. СПб: Типография Королева. 1856 г.

ДОБАВЛЕНИЕ

Протоиерей Константин Буфеев

Добавление к статье
«Против новой практики причастия –
Телом Христовым и вином»

Моя статья «Против новой практики причастия – Телом Христовым и вином» была опубликована на сайте «Богослов.ру» под заголовком «Новая практика Причащения?» и на сайте протодиакона Андрея Кураева под заголовком: «Чаша сия…». К большому для меня удивлению, широко развернувшаяся дискуссия на тему о единственности евхаристической чаши не поколебала ни одного моего довода и не добавила по существу ни одного нового аргумента. Однако мне удалось найти еще один аргумент, который я считаю необходимым, пусть и с опозданием, добавить к содержанию своей статьи:

13. Количество литургических чаш определяется чином
великого архиерейского освящения храма

О количестве литургических чаш, применяемых в древней византийской и русской традициях, мы можем достоверно судить на основании чина великого архиерейского освящения храма. Главным моментом освящения храма является помазание престола святым миром.
Об этом пишет Блаженный Симеон Солунский: «Затем приносит то, чем завершается освящение жертвенника, – святое миро, и возглашает аллилуйа… Итак архиерей из самого мира творит три креста на освященной трапезе, по середине и по обеим сторонам, и тремя помазывает ее всю» .
Подробнее о том, как производится епископом помазание миром святого престола, описывает протоиерей Геннадий Нефедов: «Таинственная печать миропомазания полагается в трех местах на поверхности трапезы, там именно, где во время Литургии должны стоять Евангелие, дискос и чаша» .
Таким образом, при освящении престола на нем выделяются три точки (в честь Святой Троицы), одна из которых указывает место напрестольному Евангелию, другая – место для установки дискоса с литургическим Агнцем, а третья – место для евхаристической чаши. Чином архиерейского освящения предусмотрено установление на престол ровно одного Евангелия, ровно одного дискоса и ровно одного потира. Очевидно, что увеличение количества священных сосудов исказило бы символику освящения престола. Очевидно также, что ставить святой потир по завершении великого входа следует не на какое-либо произвольное место престола, а именно на то, которое в чине освящения восприняло благодать святого мира и предназначено для осуществления литургического действия.
Сказанное справедливо также для места установления на престол дискоса.
По сути, вопрос о количестве и точном месте установления на престоле дискоса и потира при служении евхаристического канона определяется чином архиерейского освящения храма. Этот вопрос не допускает вариаций и импровизаций.

Дополнение к списку литературы
4. Нефедов Геннадий, прот. Таинства и обряды Православной Церкви. М.: «Паломник». 2008.

дискуссия также имеет место здесь

Дискос (греч. - круглое блюдо) - богослужебный сосуд, представляющий собой небольшое круглое металлическое блюдо с плоским широким краем, окаймляющим мелкое плоское дно;

дно укреплено на невысокой, как правило, ножке, с небольшим яблоком, или утолщением, в середине, ножка переходит в широкую круглую подставку обычно меньших размеров, чем блюдо дискоса.

Дискос служит для положения на нем особым образом вырезанной из просфоры средней ее части с печатью наверху. Эта четырехугольная кубовидная сердцевина просфоры, надрезанная с нижней стороны крестообразно до самой печати, называется агнцем - освященный хлеб, приуготовленный для последующего претворения его в истинное Тело Христово, что происходит на том же дискосе. Приготовление агнца и положение его на дискос совершаются во время проскомидии на жертвеннике. В это же время на дискос слева от агнца полагается частица, вынутая из второй богослужебной просфоры, в честь Матери Божией. Справа от агнца полагаются вынутые из третьей просфоры девять частиц в честь Иоанна Крестителя, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, целителей, праведных Иоакима и Анны и празднуемых в данный день святых; наконец, в честь литургистов - святых Иоанна Златоуста или Василия Великого. С западной стороны агнца в первом ряду полагаются частицы, вынутые из четвертой служебной просфоры, о здравии высших иерархов Церкви, всех тех, кого должен или хочет помянуть о здравии священник, и всех православных христиан, то есть всей земной Церкви. Во втором ряду, западнее, полагаются частицы из пятой просфоры, вынутые в память усопших православных христиан, от высших иерархов до всех тех, кого считает нужным помянуть персонально служащий священник, и всех от века почивших праотцев, отцов и братии наших с прошением даровать им всем Царство Небесное. В этих же двух рядах к западу от агнца полагаются частицы, вынутые о здравии и о упокоении из просфор, которые покупаются верующими и подаются вместе с записанными именами тех, за кого они поданы в алтарь. Таким образом, близ агнца, стоящего в центре дискоса, собираются частицы, представляющие собою членов всех Церкви Христовой, Небесной и земной, начиная от ветхозаветных святых и Матери Божией и кончая прихожанами данного храма. Таинственно это означает, что на дискосе каждый раз близ Христа Спасителя оказывается собранной вся Вселенская Апостольская Церковь.

Таким образом, дискос, во-первых, является образом того блюда, с которого Иисус Христос на Тайной вечери взял хлеб и претворил его в Свое Пречистое Тело, раздав ученикам. Хотя об этом блюде в Евангелии ничего не сказано, разумеется, что оно было, так как хлеб, особенно на праздничных трапезах в древности, подавался только на блюдах; во-вторых, круглое блюдо дискоса означает круг, совокупность всей Церкви и вечность Христовой Церкви: круг, не имеющий ни начала, ни конца, - символ вечности. Частицы из служебных и иных просфор на дискосе не претворяются в Тело Христово, претворяется только агнец. Дискос по ходу богослужения приобретает некоторые частные значения. На проскомидии он является в основном знамением вифлеемских яслей, где был положен родившийся Христос. Поэтому иногда на дне дискоса резьбой изображается Богомладенец, лежащий в яслях. На проскомидии вспоминаются и страдания Христа. Они вспоминаются и на литургии, по переносе святых Даров с жертвенника на престол. Дискос в этом случае знаменует собою Гроб, в котором покоилось Тело Христово и из которого совершилось Воскресение Господа. Двойное символическое значение дискоса при богослужении обусловливает то, что на нем стараются создавать изображение, подходящее по смыслу к обоим значениям. Так, часто на дне этого сосуда резьбой изображаются два коленопреклоненных ангела, как бы служащих Агнцу, который ставится между ними. По плоскому краю дискоса обыкновенно надписывают слова Иоанна Крестителя о Христе: "Се, Агнец Божий, вземляй грехи мира". На дне дискоса под словами "се, Агнец Божий" ставится небольшой крестик, чтобы обозначить ту сторону сосуда, которая должна быть обращена к востоку.

В древности дискосы не имели ножки и подставки, представляя собою просто круглые блюда. Когда впервые стали делать подставки к дискосам, неизвестно. Однако подставка не только создала определенные удобства при переносах дискоса, но и глубже раскрыла его духовно-символическое значение. Дискос с широкой подставкой представил два круга, соединенных между собою, что соответствует двум естествам в Господе Иисусе Христе, пребывающим вечно в неслитном, но и нераздельном единстве. Это соответствует и двум кругам просфоры, из которых нижний знаменует человеческую природу Господа Иисуса Христа, а верхний с печатью - Его Божественную природу. Это соответствует также и двум частям (небесной и земной) единой Церкви Христовой и двум областям творения-Небесному и земному бытию, тесно связанным, но не сливающимся друг с другом. Кроме того, подставка возвышает дискос, обозначая его духовно-таинственную высоту и выделяя его из числа мирских сосудов, имеющих бытовое употребление.

Хлебные частицы, знаменующие собою Матерь Божию, святых и всех верующих людей, живых и умерших, присутствуют вблизи агнца и тогда, когда воспоминается Рождество Христово и дискос знаменует ясли, и когда изображается Его шествие на вольную страсть ради спасения человечества (на великом входе), и когда воспоминается Его смерть и дискос знаменует Гроб, и когда затем воспоминается и изображается Его Воскресение из мертвых. Наконец, после причащения людей частицами Тела Христова частицы, знаменующие членов Небесной и земной Церкви, погружаются в чашу, в Кровь Христову, как бы срастворяясь с ней полностью. Это - наглядное свидетельство неотделимости Церкви от Христа, свидетельство того, что Церковь проходит те же этапы подвигов и страданий, какие проходил Господь Иисус Христос в Своей земной жизни, полностью соединяясь и с Воскресением Христа в бытие Царства Небесного.

Потир (греч. - сосуд для питья) представляет собой круглую чашу на высокой подставке с круглым основанием. Ножка, соединяющая чашу с основанием подставки, имеет, как правило, в середине утолщение, яблоко. Основание чаши делается обычно большим по диаметру. Потир, как и дискос, содержит в себе два круга (верхний и нижний), имеющие те же значения, что и круги дискоса. Но потир имеет и свое духовное значение. Потир употребляется для претворения вина в истинную Кровь Христову. На проскомидии в чашу вливается вино. На литургии совершается пресуществление его в Кровь Христову. В потир затем опускается, во образ Воскресения Господа, одна из четырех частей преломленного Агнца, ставшего Телом Христовым. Непосредственно из чаши причащаются священники и диаконы. После причащения священнослужителей в чашу с Кровью Господней опускаются частицы Тела Его, назначенные для причащения мирян. Потир вслед за этим торжественно выносится через царские врата к народу, и из него Причастие преподается мирянам. После этого в чашу всыпаются с дискоса частицы, представляющие собою членов Небесной и земной Церкви, вынутые из служебных и прочих просфор. Затем чаша торжественно переносится с престола на жертвенник, во образ Вознесения Христова, причем в царских вратах ею крестообразно осеняется народ. Чаша является воистину вместилищем Невместимого, и потому сама по себе знаменует Пресвятую Богородицу и Приснодеву Марию, во чреве Которой образовалось человеческое естество Господа Иисуса Христа, Тело и Кровь Которого Он благоволил затем отдать в пищу и питие верующим в Него. Как в Ветхом Завете, особый сосуд (стамна) по повелению Божию хранил в себе в Моисеевой скинии манну, Божественную пищу, ниспосланную с Неба для питания Израиля в пустыне, так Богородица носила в Себе истинную пищу и истинное питие - Господа Иисуса Христа (Ин. 6, 32-33; 48-50; 51, 55). Поэтому в церковных песнопениях Матерь Божия часто именуется стамной, носящей манну, Божественной стамной манны, чашей, черплющей радость. Если ветхозаветная стамна являлась таинственным прообразом Девы Марии, то новозаветная чаша (потир) тем более есть знамение Приснодевы.

Церковный потир - это образ чаши, которую Господь Иисус Христос на Тайной вечери преподал Своим ученикам со словами "Пейте от нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов" (Мф. 26, 27, 28). В самом широком смысле потир является образом той таинственной чаши, в которой Премудрость Божия растворила вино и предложила на своей трапезе (Притч. 9, 1, 3). Древнее пророчество объемлет этим образом и таинство Причащения, прежде всего, и тайну Рождества Христова от Приснодевы Марии, и ту чашу страданий за грехи всего мира, о которой Христос, молясь, говорил: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты" (Мф.26, 39).

Причащаясь Тела и Крови Христовых, верующие сами становятся частицами естества Сына Божия, участниками Его подвига, смерти и Воскресения, причастниками Его Божественной жизни и через это наследниками Царства Небесного. Поэтому чаша, как и дискос, знаменует также Церковь Небесную и земную, питающую людей духовной пищей в жизнь вечную. Чаша как символ Церкви смыкается в своем значении с чашей как символом Богоматери, ибо Приснодева есть Матерь Церкви.

Дискос и потир берут свое начало от Тайной вечери. С самой глубокой древности эти сосуды старались делать соответственно величию таинства, на них совершаемого, - из золота или серебра. Даже во времена гонений христиане имели золотые и серебряные сосуды. Употреблялись также сосуды из стекла, олова, меди, железа, даже дерева. Такого рода сосуды вошли в употребление особенно в период широкого распространения веры и Церкви, когда многие отдаленные и бедные приходы не могли приобрести или изготовить дорогие дискосы и потиры, что было и в Русской Церкви, где в древности в отдаленных храмах и обителях употреблялись при богослужении сосуды из простых металлов и дерева. Знамениты деревянные дискос и потир Преподобного Сергия Радонежского. Такого рода сосуды благословлялись лишь в силу крайних обстоятельств, так как деревянная чаша неизбежно впитывает в себя часть Крови Христовой, ее невозможно отереть дочиста; кроме того, дерево - очень ломкий и хрупкий материал; стекло еще более хрупко, хотя обладает гладкостью и чистотой; железо и медь окисляются. Евхаристические сосуды делались из яшмы, агата, обрамлялись серебром и золотом, украшались драгоценными камнями. Когда церковная жизнь в России достигла высокого уровня развития, в середине XVII в., церковными распоряжениями было установлено делать дискосы и потиры из золота или серебра, или, в крайних случаях, из олова, но не из дерева и меди.

В древности не было единства в изображениях и надписях на священных сосудах. На дискосах изображались Богомладенец в яслях, крест, дева Мария; на потирах - Пастырь добрый с заблудшей овцой на раменах, Агнец, несущий Крест. Позднее в изображениях на сосудах достигалось все большее единообразие, так что ныне обычно на дискосах изображают ангелов или Крест;

на потирах с западной, лицевой по отношению к священнику стороны - образ Христа Спасителя, с северной стороны - образ Матери Божией, с южной - Иоанна Предтечи, то есть деисис, с восточной - Крест.

Любовь православных людей к Евхаристии и благоговение перед святостью богослужебных сосудов вдохновляли многих старинных мастеров на создание таких дискосов и потиров, которые по праву считаются вершиной ювелирного искусства, давно стали достоянием общечеловеческой культуры. Следует заметить, что создание золотых или серебряно-вызолоченных украшенных евхаристических сосудов диктуется отнюдь не стремлением к роскоши и ошеломляющему блеску в мирском смысле. Небесной славе и величию таинства Евхаристии должны соответствовать по мере возможности и самые материалы, из которых изготовляются сосуды для этого таинства, ибо редкие драгоценные металлы и камни являются земным отображением небесных, Божественных достоинств, качеств, различных добродетелей и духовных дарований Святой Христовой Церкви. При правильном отношении к красоте, как к одному из явлений Софии - Премудрости Божией, дорогие священные сосуды могут преподать сознанию человека множество глубоких духовных уроков.

Звездица - богослужебный предмет из двух металлических крутых дуг, соединенных в центре пересечения болтиком или винтиком с гайкой так, что дуги могут соединяться вместе, покрывая одна другую, и раздвигаться крестообразно. Свое название звездица получила оттого, что по окончании проскомидии ее, раздвинув крестообразно и окадив фимиамом, поставляют на дискос со словами из Евангелия: "И пришедши звезда, ста вверху, идеже бе Отроча" (Мф. 2, 9). Звездица при этом ставится так, что под пересечением ее дуг оказывается агнец, находящийся в центре дискоса. Этим обозначается Рождество Христово, при котором таинственная звезда, указывавшая волхвам путь к месту Рождества Царя мира, остановилась над Вифлеемской пещерой. Введение звездицы в литургическое употребление единодушно приписывается святому Иоанну Златоусту.

В молитве на освящение звездицы говорится о том, что она должна служить святым Тайнам, и в частности воспоминанию "Боготелесного от Девы рождества" (Требник, ч. II). Ближайшим образом обозначая Вифлеемскую звезду, звездица в сложенном положении означает два естества во Едином Господе Иисусе Христе, пребывающие совокупно, в нераздельном, но и неслитном единстве. В развернутом положении она ясно обозначает Крест. Все значения этого предмета, напоминающего о Рождестве по плоти Сына Божия, то есть о совмещении в одном Лице Рождшегося Спасителя двух естеств, и Крест как орудие подвига Его за спасение мира находятся в тесном духовном единстве. Действительно, уже само соединение Божества с человечеством (человеческим естеством) духовно содержит в себе понятие Креста как крайнего уничижения Сына Божия чрез распятие за грехи всего мира. В самом Рождестве Своем Господь Иисус Христос предназначался для крестного страдания. Так как служба проскомидии содержит в себе одновременно воспоминания о рождении и смерти Иисуса Христа, поэтому соответственно и звездица изображает собою и соединение двух естеств во Христе (рождество) и Крест (страдание Спасителя). То и другое в своем неразрывном духовном единстве суть для мира воистину Новое Светило, Солнце правды, воссиявшее с высоты Небесного Востока, путеводящее человечество к познанию истины, к правде и спасению в Боге. Догматическая точность звездицы исключает мысль о том, что она была создана только для практических целей: для предохранения агнца и частиц, лежащих в определенном порядке на дискосе, от передвижений и смешения при покрытии дискоса покровами. Звездица действительно выполняет и эту практическую задачу, но лишь как сопутствующую главной духовно-символической цели. Даже тогда, когда исторически предмет вводился в церковное употребление прежде всего из практических соображений, он, по смотрению Божию, оказывается уже обладающим большим символическим значением, которое может открыться сознанию широкого круга людей лишь впоследствии. Если бы забота была только о том, чтобы предохранить частицы на дискосе от смещений и смешения, можно было употреблять твердую крышку или звездицу из нескольких полос, что больше бы и походило на лучистую звезду, или, наконец, звездицу из двух полос сделать наглухо соединенной. Во время евхаристического канона четырьмя концами развернутой звездицы крестообразно осеняется дискос с возгласами священника "поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще", что, по Апокалипсису, означает служение Богу высших Небесных сил, в частности четырех таинственных животных, которые были посреди престола и вокруг престола (трона) Бога Вседержителя: орла, тельца, льва, существа в облике человека (Откр. 4, 6-9).

Для вырезывания агнца из первой богослужебной просфоры, а также для вырезывания частиц из других просфор употребляется копие - плоский железный нож в виде наконечника копья, заостренный с двух сторон, вставленный в деревянную или костяную рукоять. Он является образом того копья, которым воин, желая удостовериться в смерти Христа на Кресте, пронзил Его в ребра. При воспоминании страдания Спасителя на службе проскомидии агнец слегка пронзается копием с правой стороны со словами: "Един от воин копием ребра Его прободе". Как образ одного из орудий казни Спасителя и как вообще орудие войны и смерти, острое железное копие, режущее мягкий хлеб просфор, является символом жестокости мира сего. Силы жестокости и смерти стремятся поразить и умертвить в земном все Божественное и небесное. Но, по смотрению Божию, они оказываются орудиями выделяющими, извлекающими из среды человеческого мира все то, что не от мира сего, что, будучи в миру, нуждается в испытании, дабы оказалась явной или видимой всем принадлежность этого к иному миру, богоизбранность испытуемого. Иными словами, орудия жестокости мира сего промыслительно, против воли диавола и аггелов его, служат ко славе Божией, обращаются в орудия Промысла Божия о спасении человеческого рода, в орудия, которые позволяют обнаружить и явить глубину любви Божией к Своим созданиям и их ответной любви к Богу. Поэтому церковное копие, с другой стороны, означает именно орудие Промысла Божия, выделяющее из среды человечества избранных Его. В этом смысле копие подобно тому мечу, образ которого использует в Своей проповеди Иисус Христос, говоря, что не мир, но меч принес Он на землю, меч, который духовно как бы рассекает человечество на тех, кто принимает и кто не принимает Христа (Мф. 10, 34-38; Лк. 12, 51-53).

В своем духовном значении копие в некоторой мере подобно также Кресту Христову, ибо как Крест был прежде орудием позорной казни, а во Христе сделался орудием спасения и славы Божией, так и копие, будучи орудием смерти, становится во Христе орудием спасения верных для жизни вечной в славе Царства Небесного. Последнее обстоятельство сообщает освященному церковному копию благодатную силу, способную оказывать целительное действие. В Требнике содержится краткое "Последование на страсть недуга... со святым копием", которое творит священник над больным человеком, осеняя его крестообразно копием.

Духовное значение копия становится особенно ясным при рассмотрении символического значения просфор, из которых копием извлекаются частицы. Просфора (греч. - приношение) - это круглый хлеб из пшеничной, без примесей, муки, заквашенной дрожжами. Просфора состоит из двух частей, которые изготовляются из теста отдельно одна от другой и затем соединяются вместе, прилипая одна к другой. На верхней части ставится печать, изображающая четырехконечный равносторонний крест с надписями над перекладиной креста 1C и ХС (Иисус Христос), под перекладиной HI КА (греч.-победа). Просфора, приготовленная из муки от зерен бесчисленного множества колосьев, означает и человеческое естество, состоящее из множества элементов природы, и человечество в целом, состоящее из множества людей. При этом нижняя часть просфоры соответствует земному (плотскому) составу человека и человечества; верхняя часть с печатью соответствует духовному началу в человеке и человечестве, в котором запечатлен образ Божий и таинственно присутствует Дух Божий. Божие присутствие и духовное начало пронизывают собою все естество человека и человечества, что при изготовлении просфор отображается добавлением святой воды и дрожжей в воду. Святая вода знаменует при этом благодать Божию, а дрожжи - животворящую силу Духа Святого, дающую жизнь всякому созданию. Это соответствует словам Спасителя о духовной жизни, стремящейся к Царству Небесному, которую Он уподобляет закваске, положенной в муку, благодаря чему постепенно поднимается все тесто.

Разделение просфоры на две части видимым образом обозначает это невидимое разделение естества человека на плоть (мука и вода) и душу (дрожжи и святая вода), находящиеся в неразрывном, но и неслитном единстве, почему и изготовляются верхняя и нижняя части просфоры отдельно одна от другой, но затем соединяются так, что становятся одним целым.

Печать на верхней части просфоры обозначает видимым образом невидимую печать образа Божия, проникающего все естество человека и являющегося высшим началом в нем. Такое устройство просфоры соответствует устройству человечества до грехопадения и природе Господа Иисуса Христа, восстановившего в Себе это нарушенное грехопадением устройство. Просфора поэтому является также знамением Господа Иисуса Христа, соединившего в Себе Божественную и человеческую природу.

Просфора делается круглой в знак вечности Христа и человечества во Христе, вообще в знак того, что человек сотворен для вечной жизни. Нетрудно видеть, что просфора знаменует также творение Божие в единстве небесной и земной областей бытия и небесную и земную Полноту Церкви Христовой.

Просфора, являясь символом обоженной твари, может приобретать разные значения в зависимости от хода богослужения, знаменуя собою и отдельного человека, и все человечество в целом. Когда из первой служебной просфоры вырезывается четверочастный агнец, то это одновременно символизирует и рождение Иисуса Христа из пречистого чрева Девы Марии, и отделение безгрешного и очищенного Божественным естеством человеческого естества Иисуса Христа от среды грешного человечества, от среды мира сего, от земной жизни. Это отделение было произведено посредством злобы самих людей, преследовавшей Христа от рождения и приведшей Его к крестной смерти. В связи с этим находится то, что агнец вырезывается копием.

Мудрость устройства просфоры позволяет ей быть и символом Церкви, и восстанавливаемой в ней через причастие Христу Богоданной человеческой природы. Просфоры в основном являются знамением обоженной твари, знамением Церкви, как вечного Царства Божия, частицей которого стремится стать человек, приносящий просфору, и чего он желает тем, за кого вынуты из нее частицы. Железное острое копие, вырезающее эти частицы, соответственно означает жизненные испытания, которые попускаются Богом со стороны враждебных человеку демонских сил, так что сами по себе эти испытания оказываются, вопреки враждебной воле, необходимым в условиях земной жизни орудием спасения человека, отсечения его греховных привязанностей и соединения с Церковью избранников Божиих. Копие не создано только для удобства вырезывания частиц из просфор. Если бы выделение агнца и частиц имело иной духовный смысл, оно могло совершаться или руками священника посредством отламывания, или предметом, означающим что угодно, только не орудие жестокости и телесной смерти.

Лжица - небольшая ложка с крестом в конце рукояти, употребляется для преподания Причастия из чаши (потира) мирянам. Так же, как дискос, потир и звездица, лжица делается из золота, серебра, олова или из металлических сплавов, не дающих окиси.

В Древней Церкви (до V в.) миряне причащались иначе. Епископ или священник преподавал частицы Тела Христова мужчинам в руки, женщинам в чистые платки, а диакон затем давал всем им приобщаться Крови Христовой прямо из чаши. При этом рука священнослужителя, преподающая Тело Христово, символически означала клещи, которыми Серафим взял уголь с алтаря Небесного и коснулся им уст пророка Исаии, очистив их (Ис. 6, 6). Этот уголь пророчески изображал Тело Христово, которое должно было преподаваться и преподается теперь в Новозаветной Церкви. Край чаши, к которому прикасался причастник, означал ребро Спасителя, из коего истекли кровь и вода, когда воин пронзил Его на Кресте. Так что причащающийся Крови Христовой как бы приникал устами к прободенным ребрам Господа Иисуса Христа. Такой порядок причащения существует и сейчас для священнослужителей при архиерейском богослужении, когда епископ преподает служащим с ним священникам и диаконам своей рукой в их руки части Тела Христова, а затем дает им приобщиться Крови Христовой от чаши, которую держит в своих руках. Когда служит священник с диаконом, то первый преподает второму таким же образом Тело и Кровь Спасителя.

Во время святительского служения Иоанна Златоуста женщина унесла частицу Тела Господня в платке домой и пыталась использовать ее для колдовства. Узнав об этом, святой Иоанн Златоуст дал распоряжение по всем церквам причащать мирян посредством ложечки (лжицы), которой извлекаются из чаши частицы Тела Христова, предварительно погруженные в Кровь Его и пропитанные Ею. При этом было введено в обычай тут же запивать Причастие теплой водой с вином для ясного свидетельства того, что каждый мирянин действительно причастился Святых Тайн. Так, казалось бы, случай способствовал появлению в каноне богослужебных предметов лжицы. Однако это был промыслительный случай, благодаря которому причащение мирян приобрело должное символическое соответствие духовным истинам. Древние толкователи обратили внимание на то, что Господь, Сам совершая на Тайной вечери претворение хлеба и вина в Свои Тело и Кровь, дал Своим ученикам сначала Тело, а затем Кровь Свою из чаши. Причащение Святых Тайн прочих уверовавших людей началось уже после Воскресения Христа, после страданий Господа на Кресте, где всем людям, миру, было явлено обагренное Кровью Тело распятого Спасителя. В соответствии с этим и пришел теперь по велению святого Иоанна Златоуста весь порядок причащения. Справа в алтаре, как в сионской горнице, священнослужители, которые в данном случае изображают ближайших ко Христу учеников, апостолов, приобщаются Святых Тайн раздельно, как они были преподаны Христом на Тайной вечери и что вполне соответствует и другим церковным и богослужебным отличиям, выделяющим освященное духовенство от общей среды верующих. Затем через отверстые царские врата чаша, в которой частицы Тела Христова уже обагрены Его Кровью, торжественно выносится к мирянам, что в целом знаменует Воскресение Господа Иисуса Христа. Миряне причащаются, таким образом, Тела и Крови, соединенных вместе. Кроме того, причащение мирян посредством лжицы духовно означает, что верующие во Христа соединяются с Богом через посредство Церкви, питающей их духовной пищей. Поэтому лжица означает посредничество Церкви в духовном окормлении людей в самом широком смысле.

При богослужении употребляются также небольшие тарелочки, без подставок, как правило, серебряные. На одной из них на дне изображен Крест, на другой-образ Богоматери с Предвечным Младенцем в лоне. Первая тарелочка предназначена для вырезывания на ней агнца из первой служебной просфоры. Вторая служит для вынимания на ней частиц из других просфор в честь Богородицы, святых, о здравии и о упокоении членов Церкви. На тарелочке с Крестом по краю делается надпись "Кресту Твоему покланяемся, Владыко". На тарелочке с образом Богородицы по краю надписывается "Достойно есть, яко воистину блажити Тя, Богородицу". Тарелочка с Крестом употребляется также на литургии для разделения на ней части Тела Христова на более мелкие частицы, назначенные для причащения мирян. Эти сосуды имеют подсобное, служебное значение и символически означают двойственное служение Церкви: Богу и людям.

Кроме них, для положения нескольких просфор и других нужд употребляются обычно еще несколько неглубоких тарелочек, большего диаметра, чем описанные, с такими же изображениями и надписями. Их символическое значение такое же, как и значение малых серебряных тарелочек. В древности все эти круглые блюда без подставки носили название дискос, что показывает, что и сам дискос был когда-то без подставки. Поскольку на такое блюдо полагаются части просфоры, после вырезывания агнца (антидор), оно называется анафорным, то есть антидорным.

При богослужебных действиях используют ковшики с рукоятью особой формы. На проскомидии в такой сосуд вливается вино и небольшое количество чистой холодной воды в воспоминание крови и воды, истекших из ребр Спасителя, ибо это вино и вода превращаются в Кровь и воду из Тела Христа только на литургии. Затем, после прободения агнца копием вино с водой выливается из ковшика в потир (чашу) со словами из Евангелия:

"И абие изыде Кровь и вода". Здесь тоже только воспоминаются страдания Спасителя. На литургии в ковшике подается затем теплота - горячая вода, которая вливается в Кровь Христову после пресуществления Святых Даров и соединения с Кровью части Тела Христова. Эта теплота знаменует благодать Духа Святого, излившуюся на Церковь после вознесения Христа на небо и изливающуюся теперь постоянно, а также теплоту веры самого церковного народа, который соединяется со Христом через Причастие так же нераздельно, как теплая вода с Кровью Христовой в чаше. В последнем обстоятельстве тоже проявляется действие Святого Духа, так как вера-это Его дар. Дух Святой является и именуется в молитве Царем Небесным. По этой причине рукоять церковного ковшика делается в виде царской короны с крестиком в середине. По окружности ковшика часто идет надпись "Теплота веры исполнь Духа Святаго". Это те слова, которыми сопровождает священник вливание теплоты в чашу. Ковшик употребляется далее для омовения чаши после потребления Святых Даров по окончании литургии. В ковшик вливается вода и вино и из него выливается в чашу для омовения ее от остатков Крови Христовой и частиц Тела Его. Все случаи употребления ковшика обнаруживают его символическое значение как сосуда благодати Духа Святого, производящего различные благодатные действия.

Для отирания чаши после ее омовения используется губа (губка), которая называется в книгах истиральная губа в отличие от антиминсной губы. Антиминсная губа служит для ссыпания в чашу частиц Христова Тела с тарелочки, на которой часть его разрезалась на мелкие частицы для причащения мирян. После причащения мирян антиминсной губой счищают с дискоса в чашу все те частицы из просфор, которые находились на нем с начала богослужения. Эта губа оставляется в антиминсе и постоянно находится в нем. Истиральная губа находится на жертвеннике и после отирания чаши оставляется на нем. Губа изображает собою губку, которую, напитав уксусом, поднесли на трости к устам распятого на Кресте Спасителя. В настоящее время вместо истиральной губы чаще стали употребляться платки из красной материи. Губки и платки, которыми отираются священные сосуды и уста причастившихся священнослужителей и мирян, отображают собою вообще особые действия благодати Божией, предохраняющие людей от невольного осквернения святынь по немощи человеческой природы. Этими действиями от присутствия Божественного как бы совершенно освобождается то, что может подвергнуться осквернению. Ибо внешние предметы и люди, хотя и благословенные Богом, для отображения Божественных и небесных вещей и для величайших священнодействий, все же остаются внешними, земными.

Дискос и потир после совершения проскомидии и поставления на дискос развернутой крестообразно звездицы покрываются последовательно сначала малыми покровцами, каждый сосуд в отдельности, а затем оба вместе покрываются общим покровом. Эти покровы имеют в богослужебных книгах и общее название-покров, воздух и отдельные наименования: для малых-покровец (малый покров, малый воздух), для большого-большой воздух (большой покров).

В молитве на освящение воздухов читается: "Господи Боже Вседержителю, одеяйся светом, яко ризою, облагаяй небо облаки и покрываяй водами превыспренняя Своя... низпосли небесное Твое благословение на покровцы сия... во еже быти им достойным к покровению святых и Божественных Тайн Тела и Крове Христа Твоего" (Требник, ч. II). Молитва содержит в себе ясное представление о таинственных одеяниях непостижимого Божественного величия, о Божественном Свете, который, подобно ризе, облекает Божество, и о том, что отображением этих риз Божественной славы в вещественном мире являются облака и воды, которые над твердью видимого мира (Быт. 1, 7), то есть отделяют область бытия земного от области бытия небесного. На проскомидии при покровении дискоса первым малым покровцем читаются стихи из псалма: "Господь воцарися в лепоту облечеся, облечеся Господь в силу и препоясася..." При покровении чаши произносится: "Покры небеса добродетель Твоя, Христе, и хвалы Твоея исполнь земля". При покровении сосудов общим воздухом священник молится: "Покрый нас кровом крилу Твоею, отжени от нас всякаго врага и супостата..." Символическое значение этих действий по толкованию святых отцов, изображает обстоятельства Рождества Христова, когда Богомладенец повивался пеленами, и покровы означают в этом смысле именно младенческие пелены Спаси теля. Но молитвы, сопровождающие эти действия, говорят о небесных одеяниях Христа Вседержителя, как Царя Славы, и содержат прошение покрыть людей покровом невещественных крыл Божией защиты и милосердия, ибо сама плоть человеческая которую в Рождестве Своем принял на Себя Сын Божий, явилась одеждой Его великолепия и царственной силы, так как через нее совершилось искупление мира. В связи с этим и младенческие пелены Бога, благоволившего прийти в мир во плоти, суть сами в себе одежды неизреченной славы Божией, открывающейся в высоте Его смирения и унижения.

При переносе сосудов с жертвенника на престол на великом входе за литургией изображается шествие Христа на вольную казнь, смерть Его и погребение тела Спасителя во гробе. В это время покровец на дискосе означает сударь, которым повязали главу Христа при положении во гроб, покровец над потиром означает плащаницу, обвившую тело Его. Когда сосуды ставятся на престол, малые покровцы снимаются с них, и они покрываются одним общим воздухом, который в данном случае означает прежде всего плащаницу, принесенную Иосифом, в которую обернули тело Спасителя, и все вообще погребальные пелены, а также камень, приваленный к дверям гроба. Это побуждало иногда в старину помещать на большом воздухе образ положения Христа во гроб. Однако это не содержит в себе всех значений воздуха, поэтому теперь, как правило, на большом воздухе нет этого изображения.

При пении Символа веры открывается завеса царских врат и большой воздух снимается с сосудов. Священник, читая сам Символ веры, неспешно колеблет этим воздухом над дискосом и чашей. Эти действия знаменуют собою Воскресение Христово, когда ангел отвалил камень от дверей гроба и произошло землетрясение, изображаемое колебанием воздуха. В то же время это колебание при чтении и пении Символа веры означает веяние, то есть участие и наитие благодатной силы Духа Святого и всех ангельских небесных сил в тайнах Домостроительства Божия о спасении мира, в деле распространения веры в распятого и воскресшего Господа Иисуса Христа. После этого большой воздух складывается и сосуды остаются открытыми до причащения священнослужителей включительно. При выносе чаши для причащения мирян она покрывается малым покровцем, который снимается перед самым причащением, означая тем самым, что смерть и Воскресение Христа всем людям открыли возможность общения с Богом в наследие Царства Небесного.

При переносе чаши с престола на жертвенник, который изображает Вознесение Христа на небо, она вновь покрывается покровцем, знаменующим то облако, которое сокрыло от глаз апостолов возносящегося Господа, и в широком смысле вообще окончание деяний Христа на земле в Его первом пришествии и сокрытие Его в пренебесных сферах.

Во всех этих символических действиях, включая воспоминание о смерти и погребении Господа, содержится понятие о величии славы Христа Вседержителя, подвигом Своим искупившего грехи мира. Поэтому воздухи, даже тогда, когда они изображают смертные пелены, остаются особо украшенными в соответствии с понятием о Божественных ризах Христа, как Царя славы. Малые покровцы представляют собою матерчатые кресты, квадратная середина которых, обычно с твердой прокладкой, по крывает верх дискоса и потира, а четыре конца крестов спускаются вниз, покрывая все боковые стороны сосудов. Большой воздух имеет вид матерчатого мягкого прямоугольника. Покровы делаются из парчи, шелка или других дорогих материалов, украшаются по краям золотой, серебряной или иной красивой каймой В концах крестов на покровцах вышиваются или нашивают образы херувимов. Эти же изображения помещаются в углах большого воздуха. В середине всех покровов изображается крест Покровы могут украшаться орнаментальными вышивками.

Происхождение покровов древнее. Ранее всего вошли в употребление малые покровцы, которые вместе с символическим значением исполняли и практическую задачу-предохранение святых Даров в сосудах от мух, пыли, чего особенно много в жарких странах Востока. Большой воздух был введен в церковное употребление позднее, в V в., уже преимущественно из символических соображений. Его изобретение приписывается преподобному Савве Освященному.

Особое место в богослужении Православной Церкви занимает каждение, совершаемое с апостольских времен на вечерне, утрене литургии и других службах и требах диаконами, священникам епископами. Каждение осуществляется с помощью кадила (кадильницы) - особого сосуда, подвешенного на цепочках, за которые священнослужители держат его. Сосуд содержит в себе раскаленные древесные угли, на которые полагается ладан, выделяющий при сгорании благовонный фимиам. Этим фимиамом кадят престолу, Горнему месту, жертвеннику, иконам в алтаре, иконам в иконостасе, в храме, другим святыням и людям: и священнослужителям, и мирянам.

В древности кадило несколько отличалось от современного не имело цепочек, представляя собой сосуд с рукояткой для ношения, а иногда и без нее. Лишь к Х-XI вв. распространение получили кадильницы на цепочках, которые употребляются и по сей день. Кадильница без цепочек, с рукоятью, кация, или кацея (греч.), в древности употреблялась наряду с кадилом на цепочках, а на Афоне и в некоторых русских монастырях до недавнего времени в определенных случаях каждение совершали кациями.

После грехопадения, в богоотчужденной жизни, люди стали приносить Богу жертвы от плода трудов своих и сожигать эти приношения с молитвой. Известна приятная Богу жертва Авеля. Сожжение жертвы для благоухания дыма, возносящегося к небесам - это каждение. Эти жертвы призваны были прообразовать собой будущую истинную жертву - Иисуса Христа. Этим и определяется символический смысл каждения. Каждение, впрочем, вскоре обособилось от прочих жертв и стало состоять в сожжении ароматических веществ.

Благовонное курение фимиама божеству известно с глубочайшей древности. В Ветхом:3авете Господь повелевает Израилю числе других приношений истинному Богу приносить и ароматы для благовонного курения (Исх. 25, 6), заповедует Моисею сделать кадильницы для стола с хлебами предложения (Исх. 25, 29), особый жертвенник для приношения курения (Исх. 30, 1), указывает и особый состав священного курения из ароматических веществ, куда входит чистый ливан (Исх. 30, 34) - душистая древесная смола, собираемая с деревьев и кустарников в восточных странах, в том числе в Ливане, что, вероятно, дало название одному из ароматов - ливан, что в русском языке превратилось в слово ладан (ладон).

Волхвы, пришедшие поклониться родившемуся Христу, принесли Ему в дар золото (как Царю), ладан (как Богу), смирну (как страдальцу). Иоанн Богослов видел в Откровении в Небесном храме золотые фиалы в руках старцев, восседающих пред Богом, фимиам которых есть молитвы святых (Откр. 5, 8), видел затем ангела, приемлющего золотую кадильницу, которому дано много фимиама (Откр. 8, 3), так что благовонное каждение фимиамом имеет небесное происхождение, благословляется издревле Богом для служения Ему.

Кадило состоит из двух сферических половин. Верхняя половина покоится на нижней в виде крышки, которая поднимается и опускается на нижнюю половину с помощью цепочки. Нижняя половина имеет образ чаши (фиалы). В нее полагаются раскаленные угли. Верхняя половина изображает собою кровлю храма с одним или пятью куполами, которые венчаются крестами. Если куполов несколько, на центральном кресте или на кресте единственного купола имеется кольцо, к которому прикрепляется цепочка, поднимающая и опускающая верхнюю часть кадила. Эта цепочка проходит свободно в отверстие круглой или сферической бляшки с широким неподвижным кольцом в середине, за которое держится и подвешивается кадило. С трех сторон на бляшке укреплены концы трех цепочек, сходящих вниз, к самой кадильнице. Цепочки свободно проходят в кольца, соответственно сделанные по бокам верхней подвижной половины кадила, так что эта половина, поднимаясь и опускаясь, скользит своими кольцами по цепочкам. Эти три цепочки укреплены нижними концами на нижней половине кадила. Под основанием нижней половины, то есть под подставкой чаши, иногда укрепляются три шарика с металлическими ядрами, вложенными в них, - звонцы. Во время каждения они мелодично звенят. Звонцы, особенно на архиерейских кадилах, часто подвешиваются и в других местах - в кольцах соединения цепочек с нижней половиной, на самих цепочках.

Кадильницы делаются из золота, серебра, бронзы.

Каждение и кадило имеют таинственный смысл и значение. Тело и Кровь Христовы уподобляются в молитвах углю горящему и в древних видениях были прообразованы углем с небесного алтаря. По толкованию святых отцов, огонь, как вещество сожигающее (очищающее), освящающее и согревающее, изображает собою Божество, ибо говорится: "Бог наш есть огнь поядаяй" и "Бог есть свет". Поэтому самый огонь кадильных углей знаменует собою Божественное естество Иисуса Христа, вещество углей- его земную, человеческую природу, а ладан знаменует собою молитвы людей, приносимые Богу. Приемлемые Христом человеческие молитвы превращаются в благоухающий фимиам, означающий самую сокровенную сущность молитв: их искренность, чистоту, проистекающую от добрых дел, совершаемых по воле Божией и из чистой любви к Нему. Ибо "мы Христово благоухание Богу" (2 Кор. 2, 15).

В молитве, с которой иерей (или архиерей) благословляет кадило, сказано: "Кадило Тебе приносим, Христе Боже наш, в воню благоухания духовнаго, еже прием в пренебесный Твой жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятаго Твоего Духа. Прося принять аромат кадила в знамение духовного благоухания людей и их молитв пред Богом, священник просит ниспослать в ответ благодать Святого Духа на людей. Поэтому благовонный дым кадила есть также видимый образ, заключающий в себе невидимое присутствие этой благодати Духа Святого, наполняющей храм, духовно радующей верующих.

Каждение, как прообразовавшее собой благоухание подвига Христова, столь приятно Богу, что в Ветхом Завете Моисей каждением фимиама остановил гнев Божий на Израиля за непослушание (Чис. 16, 46-48; Прем. 18, 21).

Вместе с кадильным дымом, услаждающим внешние чувства людей, благодать Духа Святого услаждает духовные чувства молящихся. По толкованию святого патриарха Константинопольского Германа (VIII в.), кадильница означает благоуханнейшее веслие. Духовная радость, веселие, утешение глубоко соответствуют евангельскому учению о Святом Духе, представлению всей Церкви о Нем как об Утешителе, сокровище благих и подателе жизни. В то же время благодатная сила Духа Святого очищает и освящает верующих и весь храм. Каждение поэтому, по толкованию святых отцов, имеет целью очищать собравшихся людей от нечистот мира к достойному слушанию и созерцанию богослужения; прогонять духов тьмы, старающихся нарушить молитвы верующих суетными помыслами.

Когда каждение совершается священным предметам - иконам, храму, - оно относится к Богу, воздавая Ему подобающую честь и славу, свидетельствует о благоухании верующих во Христа душ человеческих. Когда каждение совершается людям, оно служит к их очищению и освящению, свидетельствует о том, что благодать Святого Духа Божия изливается благодаря подвигу Христову на всех верных, как носящих в себе образ Божий. В данном случае люди являются как бы одушевленными иконами.

Главное в каждении-это символическое значение горячих углей как двуединой природы Иисуса Христа, через Которого молитвы людей благоуханием духовным возносятся к Отцу Небесному, а на людей, в свою очередь, низводится благодать Святого Духа. Благоуханием духовным является здесь прежде всего Сам Господь Иисус Христос, как жертва умилостивления за грехи человечества, и потому в Нем и через Него проистекает благоухание Духа Божия к людям и благоухание людей во Христе к Богу.

Кадильница, как и потир, знаменует собою также вместилище Невместимого, то есть Богородицу и Приснодеву Марию, от Которой вознеслось миру Христово благоухание. Во многих молитвословиях Богоматерь поэтому называется кадилом благовонным, произведшей истинное благоухание - Христа. Неустанное движение кадила-образ неустанных молитв Богородицы о всем мире и людях.

В ходе богослужения каждение может приобретать дополнительные, частные значения. Так, на проскомидии оно означает ароматы, принесенные Богомладенцу волхвами. На великом входе за литургией каждение знаменует ароматы, которыми помазано было Тело Христово при положении во гроб. Каждение в начале великой вечерни на всенощном бдении напоминает о том, как при сотворении мира Дух Божий носился над водою (Быт. 1, 2). Каждение на "Господи, воззвах" соответствует тем жертвам, которые стали приносить люди Богу после грехопадения, сожигая на жертвенниках свои приношения. Каждение на полиелее, пред чтением Евангелия, означает благодать Духа Святого, излившуюся на весь мир через проповедь Евангелия. Каждение на 8-й песни канона, при пении "Честнейшую Херувим", воздает славу Богоматери и означает то духовное благоухание Богу, каким является Она Сама и какое распространяется Ее молитвами и участием в деле спасения мира.

Каждение совершается движением кадила перед иконой, предметом или лицом, которым обращено каждение. Каждение бывает полным, когда кадят весь храм, малым, когда кадят алтарь, иконостас и предстоящих. Особое каждение совершается вокруг стола с хлебами, вином, пшеницей и елеем на литии и в других случаях. Разнообразные виды каждения имеют свои правила, указанные в Уставе и других богослужебных книгах.

Священные сосуды - предметы богослужения, используемые при совершении таинства евхаристии. К священным сосудам относятся: потир, дискос, звездица, лжица, копие, воздух, дарохранительница, дароносица.
Потир (греч. чаша) - священный сосуд в виде чаши, в котором во время евхаристического канона освящается и преосуществляется вино с водой в кровь Христову. Потир изображает собой чашу Тайной Вечери (см. Лк. 22, 17). Из потира совершается причащение священнослужителей и мирян.
Лжица - специальная ложка с длинной ручкой, которой совершается причащение мирян и священников.
Дискос (греч. священный сосуд) - блюдо на подножии с изображением младенца Иисуса. Во время проскомидии на дискос полагаются агнец и частицы из просфор. Во время евхаристического канона на дискосе совершается освящение и преосуществление агнца. Согласно литургическим толкованиям дискос символически изображает Вифлеемские ясли, а также гроб, в котором было погребено тело Иисуса Христа.
- две металлические крестообразно соединенные дуги. В конце проскомидии звездица ставится на дискос для предохранения от смешения частиц при покрытии покровами. Символически изображает вифлеемскую звезду.
- обоюдоострый нож, с коротким треугольным лезвием, который используется на проскомидии для изъятия частиц из просфор и для вырезания и раздробления агнца. Символически изображает копье, которым были прободены ребра Иисуса Христа на Кресте (см. Ин. 18; 34).